Пять трендов, которые делают изменения в украинской армии необратимыми (Delfi.lt, Литва)

ПТРК "Стугна-П" разработки ГП Государственное Киевское конструкторское бюро «Луч», поступивший на вооружение 25-й отдельной воздушно-десантной бригады вооруженных сил Украины
Источник: Пресс-центр Генерального штаба вооруженных сил Украины

Киев — Оборонный потенциал, который унаследовала Украина от СССР, напоминает этакую «отцовскую шинель»: вроде бы добротная и нужная вещь, много лет еще может послужить, материал прочный, ну а что великовата — не беда, всегда ушить можно, старомодная — тоже ничего, носить можно, пока на новую не заработаешь. И вот ее годами ушивали, перекраивали, сукно изнашивалось, подкладка штопалась, пора бы ее в утиль сдать вовсе, а тут война…

Те изменения, которые претерпела украинская армия за последние два года, стали экспресс-курсом по созданию Вооруженных Сил практически с нуля. Процесс еще далеко не завершен, но видны те реперные точки, по которым можно было бы определить дальнейшее оборонное строительство Киева.

Тренд №1: Вполне конкретный враг

За годы независимости военная доктрина Украина претерпевала неоднократные изменения: то в ней провозглашался курс на сближение и дальнейшую интеграцию в НАТО, то он менялся на многовекторность. Но за всеми этими бумажными декларациями мало что менялось по сути. Сотрудничество с Россией ограничивалось налаженной еще в советские времена кооперацией военно-промышленного комплекса, с НАТО периодически проводились совместные учения, в которых принимали участие несколько «образцово-показательных» украинских батальонов.

Единственным способом повышения боеготовности войск были миротворческие операции в бывшей Югославии, Ираке, африканских странах, но это был скорее индивидуальный опыт отдельных солдат и офицеров, небольших подразделений, но никак не крупных соединений.

Определяющими же тенденциями в украинской армии были: ее постоянное сокращение (с 1991-го по 2014-ый почти в шесть раз), финансирование на уровне выплаты зарплат личному составу и советская инерция. Последняя заключалась в том, что подавляющее большинство воинских соединений было сконцентрировано на западе страны и Правобережье — так сложилось еще со времен существования Прикарпатского военного округа СССР, когда создавалась мощная ударная группировка на западных рубежах.

В Киеве просто не хотели создавать новую инфраструктуру для расквартирования войск, российской угрозы не ощущали, поэтому северо-восточные регионы были куда менее милитаризированы. Даже наличие довольно многочисленного контингента в Крыму тоже не объяснялось соображениями национальной безопасности — просто удобнее было использовать уцелевшую советскую материально-техническую базу.

После аннексии Крыма и агрессии на Донбассе вопрос о том, от кого в первую очередь должна защищаться Украина, был решен окончательно, и за изменениями в документах и доктринах последовали конкретные шаги. По всей линии украинско-российской границы и админграницы с оккупированным Крымом стали разворачиваться военные контингенты, усилены подразделения пограничных войск на этих направлениях, развернуты дополнительные силы ПВО (так же и вдоль границы с Белоруссией, где находятся российские авиабазы).

В январе 2015-го было сформировано Оперативное командование «Восток» со штабом в Днепропетровске. Кроме находящихся на ротационной основе на Донбассе войск, там развернуты в пунктах постоянной дислокации три бригады: две механизированные и одна десантная. Плюс на северном направлении, в Сумской области, была сформирована еще одна механизированная бригада. На юге, в Запорожской области также дополнительно размещена мехбригада.

По сравнению с мобилизационными возможностями России, эти силы, безусловно, недостаточны, но учитывая гибридный характер войны на востоке Украины, группировка на Донбассе, на северных границах и возле Крыма способна противостоять иррегулярным частям так называемых «ополченцев» и отдельным отрядам российской армии.

Следом за сухопутными войсками, должны усилить сдерживание РФ ВМС, Воздушные Силы и ПВО. В этой сфере обороны качественные изменения должны наступить уже в текущем году — такие задачи записаны в оборонных приоритетах на 2016-ый год.

Тренд №2: Конец атаманщины

Начальная фаза войны на Донбассе характеризовалась двумя параллельными процессами: разворачиванием армии и Нацгвардии до штатов военного времени и нарастанием добровольческого движения, когда патриоты, едва раздобыв оружие, выдвигались на фронт для непосредственного участия в боевых действиях.

В украинском обществе добровольческие батальоны, или, как их принято называть, добробаты, стали очень популярными. Их роль действительно сложно переоценить — их активные действия в значительной степени мотивировали регулярную армию, которая после Майдана и аннексии в Крыму была деморализована. Вражеская пропаганда сразу же окрестила их «карателями».

Международное сообщество неоднократно высказывало обеспокоенность наличием на украинской стороне де-юре незаконных вооруженных формирований. Процесс легализации добровольцев начался летом 2014-го и на сегодняшний день практически завершен: добробаты официально вошли в соединения Вооруженных Сил и Нацгвардии..

Исключение составляют лишь небольшие отряды «Правого сектора» (запрещенная в России организация — прим. ред.), боевое крыло которого во главе с Дмитрием Ярошем сейчас создает Украинскую добровольческую армию, которая, по словам некоторых полевых командиров, должна стать спецподразделением СБУ.

Настоящим бичом начального этапа войны для украинских сил была плохая координация: добровольцы действовали на свой страх и риск, связь с регулярными войсками была непостоянной, между Вооруженными Силами и Нацгвардией была классическая межведомственная неразбериха. В результате — нацгвардейцев без должной поддержки могли бросить в прорыв, десантники дежурили на блокпостах, местная милиция саботировала. Нередко последствиями такого хаоса были многочисленные потери.

Сейчас все роли и задачи четко разграничены. На блокпостах в так называемой «второй и третьей линии», наиболее удаленных от передовой, службу несут сотрудники МВД и нацгвардейцы (за исключением спецподразделений), пограничники охраняют въезды в прифронтовые города и пункты пропуска для гражданских лиц, въезжающих-выезжающих с оккупированных территорий. Собственно фронт держат Вооруженные Силы, на передовой — преимущественно мотострелковые подразделения, танковые и артиллерийские части отведены на позиции, предусмотренные Минскими соглашениями.

В наиболее горячих точках, таких как Марьинка или Авдеевская промзона, действуют преимущественно штурмовые и десантные подразделения. Полицейские функции выполняют правоохранители, прибывшие на ротацию из других регионов либо набранные из числа местных патриотов. Зачистки в прифронтовых городах проводят совместно полиция, Нацгвардия и СБУ. В так называемой «серой зоне» — разведка и спецподразделения.

Тренд №3: От «вооруженного народа» к профессиональной армии

С начала боевых действий на Донбассе на Украине были проведены шесть мобилизаций. Из запаса призывали офицеров и солдат сроком на один год. Те, кто ушел в армию в 1-4 волне, уже демобилизованы, срок службы пятой закончится в мае этого года, шестой — в августе-сентябре. Объявленная в начале этого года седьмая волна — под вопросом. Количество лиц, подлежащих призыву, постоянно сокращается. Ответ прост — на смену призывной модели приходит контрактная.

Новый образец украинского бронеавтомобиля «Дозор-Б» в экспортном исполнении изготовления ГП «Львовский бронетанковый завод», представленный на показе нового вооружения и техники для на полигоне в поселке Девички (Киевская область), 27.04.2016Источник: Defense Express / defence-ua.com

С января 2016-го были существенно подняты зарплаты военнослужащим. Солдат-контрактник без боевых надбавок получает порядка 7 тысяч гривен (280 долларов, что выше средней зарплаты в стране). С начала года контракт подписали 23,5 тысячи военнослужащих, среди которых немало тех, кто принимал ранее участие в боевых действиях, в том числе и на Донбассе. Вполне можно допустить, что уже к 2017 году рядовой и сержантский состав в украинских Вооруженных Силах будет на 90% укомпелектован контрактниками.

С офицерскими кадрами ситуация не столь оптимистична. Заполнить командирские должности желающими несложно. Вопрос в подготовке младшего и среднего офицерского звена. За годы независимости военные учебные заведения пережили ряд не самых удачных оптимизаций. Сегодняшние оборонные вузы неспособны выпускать нужное количество командиров мотострелковых, артиллерийских и танковых подразделений, которые становят основу Сухопутных войск.

Решить кадровый дефицит за счет гражданских, прошедших подготовку на военных кафедрах, либо же за счет трехмесячных курсов, которые открыты сейчас для лиц с высшим образованием, невозможно. Уровень подготовки таких командиров довольно низкий. Офицеры, ушедшие в отставку в годы независимости либо еще в советские времена, имеют устаревшую теоретическую подготовку и не имеют боевого опыта.

Более прогрессивным проектом выглядит курс подготовки офицеров при Университете обороны имени Черняховского для бойцов, которые прошли войну на Донбассе рядовыми — при успешном развитии этого направления, качество младшего офицерского звена должно заметно измениться.

Тренд № 4: Переход количественных изменений в качественные

Если бы ответом Генштаба на текущие угрозы было только дополнительное разворачивание механизированных и десантных бригад, можно было бы сказать, что украинские генералы безнадежно застряли в «прошлой войне». Однако есть и существенные структурные изменения. Вот несколько примеров.

Заканчивается формирование Сил специальных операций (ССО) — принципиально нового соединения, не имевшего аналогов в советской армии. ССО должно соединить в себе все силы спецназа — от разведывательно-диверсионных групп до морских спецподразделений.

Кроме собственно боевых подразделений туда входят силы информационно-психологических операций (ИПСО) — аналог подобных департаментов в армиях НАТО, задачей которых является ведение информационной разведки и контрпропагандистской работы.

Также по аналогии с западными странами развернута служба военно-гражданского сотрудничества (СІМІС), задачей которой является предотвращение гуманитарной катастрофы в районах ведения боевых действий, взаимодействие с органами власти в местах дислокации войск. СІМІС удалось в значительной степени повысить лояльность местного населения к украинской армии за счет решения некоторых социальных проблем региона, восстановления объектов инфраструктуры.

Есть качественные изменения и в боевых подразделениях. Так в составе Нацгвардии создается бригада легкой пехоты. Такого рода формирований в украинских силовых структурах ранее не существовало. Ее создание и подготовка ведется в тесном сотрудничестве с инструкторами и военными атташе стран НАТО. Ее прототип — легкая пехота в Нацгвардии США. Задача такого соединения: поиск и уничтожение диверсионных и террористических групп противника.

В Вооруженных Силах создана 10-ая горная штурмовая бригада. До сих пор в составе украинской армии была только одна горно-пехотная 128-ая бригада. В новое соединение вошел в частности известный штурмовой батальон «Айдар». И хотя специфика подготовки соединения предусматривает ведение боевых действий в горах, сейчас бригада находится на одном из наиболее сложных участков фронта — Марьинке.

Уязвимым местом украинской армии остается логистика. Если с обеспечением подразделений на передовой интендантские службы и волонтеры справляются довольно неплохо, ротация подразделений на линии фронта проходит довольно оперативно, то на этапе боевого слаживания на полигонах во время переброски подразделений в новые точки дислокации возникает немало проблем.

Организованная «по-советски» тыловая служба дает многочисленные сбои и, как следствие, бытовые условия «на полигоне хуже, чем на фронте», перебои с питанием и даже местами голодные солдатские бунты, как случилось зимой в 53-ей бригаде. В Министерстве обороны под давлением общественности обещают реорганизовать тыловую службу, но пока что по отзывам солдат, выведенных с фронта на полигон, ситуация существенно не изменилась.

Тренд №5: От выставок — к серийным образцам

Во время сокращения армии в годы независимости у техники из расформированных частей было два пути: на продажу в страны Третьего мира (туда шли более новые образцы, кстати, вследствие такой бойкой торговли на Украине почти не осталось танков Т-72, на вооружении числятся в основном более старые Т-64) либо на так называемые базы хранения — как правило, площадки под открытым небом. Эти площадки и стали главным резервом пополнения частей с началом российской агрессии.

В значительной степени эта техника уже отработала свой ресурс и все работы по ее восстановлению помогают поддержать ее в рабочем состоянии сравнительно недолгое время. Большие потери бронемашин в Иловайском котле и под Дебальцевым были не в последнюю очередь вызваны их плохим техническим состоянием.

Не менее серьезно стоит проблема перевооружения и в артиллерии, где после активной фазы противостояния наблюдается высокий износ стволов, и пополнить этот ресурс довольно сложно. В тоже время не следует забывать, что Украина традиционно входит в топ-10 экспортеров оружия и техники, стало быть способна в значительной степени обеспечить себя. Теоретически — да. На практике — на закупку новых образцов катастрофически не хватает средств.

Арифметика такова: можно за одни и те же деньги купить новый танк или ввести в строй десять старых. По понятным причинам Минобороны выберет третий вариант. Но тем не менее положительные подвижки есть. Прежде всего, в вопросе обеспечения легкими бронемашинами. Украинская оборонка поставляет в войска БТР-4, боевые машины «Кугуар», «Спартан», «Козак». Вся эта техника уже есть на вооружении. Счет идет на десятки машин каждого вида. Наиболее преуспели в обновлении своего парка бронемашин за счет упомянутых выше моделей Нацгвардия и погранвойска.

Ощутимой в этом вопросе является и помощь стран НАТО, прежде всего США и Великобритании, которые передали Украине сотни машин Hamvee і Hummer. Бронеавтомобили поставляются без вооружений, но Укроборонпром без проблем оборудует эту технику пулеметами и другими установками. Чаще всего эту «броню» сегодня можно увидеться у десантников и морских пехотинцев.

Что касается других видов техники, тут пока приходится говорить более о планах, нежели о реализованных проектах. А планы таковы: до 2025 армия должна закупить 200 новых танков «Оплот», с марта 2016-го началось серийное производство минометов «Молот» (первую партию уже отправили в войска), принят на вооружение армией и Нацгвардией мобильный противотанковый комплекс «Стугна», проходит испытания новая система залпового огня «Верба» (переведенная на базу украинского КрАЗ, тогда как до сих пор в реактивной артиллерии «Грады» перевозили на советских «Уралах»). При надлежащем финансировании все эти образцы вооружений могут за довольно малые сроки заменить «раритеты» советского периода.

Что касается средств связи и разведки (беспилотники, приборы ночного видения, приборы контрбатарейной борьбы и т.д.), то на начальных этапах войны армию в значительной степени ими обеспечивали волонтеры. С некоторым оборудованием помогали страны НАТО. Теперь, с начала 2016-го года Минобороны стало массово и централизовано закупать беспилотники, которые вполне способны производить украинские конструкторские бюро.

За два года гибридной войны украинская армия сумела в значительной степени реорганизоваться и повысила свою боеспособность. Ее дальнейшее становление будет напрямую зависеть от должного финансирования и избежания полномасштабного столкновения с Россией.

Константин Воздвиженский