За гибель солдат-срочников на полигоне Ашулук ответит лейтенант

Завершено расследование трагедии на «проклятом» полигоне в Астраханской области

Расследование гибели двух солдат-срочников на астраханском полигоне Ашулук в августе этого года показало, что Минобороны по-прежнему экономит на специалистах-саперах, а при организации расчистки полигона и утилизации опасных боеприпасов грубым образом нарушаются все армейские приказы и инструкции. Свое расследование этого ЧП провели и правозащитники, побывавшие на Ашулуке. По их данным, условия на полигоне ужасные, а риск и гибель молодых людей ничем не обоснованы.

В начале 2013 года Минобороны доложило о прекращении использования труда срочников на утилизации боеприпасов, а все работы обещали передать гражданским специалистам и предприятиям, имеющим соответствующие лицензии. Случилось это после того, как на том же Ашулуке 23 августа 2011 года при выгрузке боеприпасов произошел взрыв. В результате шестеро военнослужащих погибли на месте, 12 получили ранения, двое из которых потом скончались в больнице.

Однако в августе 2013 года трагедия повторилась и опять погибли срочники: 19-летний Андрей Леонов из Тулы и 21-летний Дмитрий Решетов из Подмосковья. Как показало расследование, после взрыва истекающих кровью солдат погрузили в КамАЗ и сотню километров везли по степному бездорожью в госпиталь в Харабали. В санитарный автомобиль их перегрузили лишь через полтора часа, но до госпиталя они не доехали, потому что скончались в пути от кровопотери и болевого шока.

— В соответствии с приказом Минобороны и существующими инструкциями в составе группы разминирования обязательно должен быть врач с необходимыми препаратами и санитарный транспорт для эвакуации в ближайшее лечебное учреждение, но этого не было, — рассказывает источник в Военно-следственном комитете Каспийской флотилии, близкий к расследованию. — Сбор и перемещение снарядов, мин, авиабомб в целях их группового уничтожения категорически запрещается, обнаруженные боеприпасы категорически запрещено поднимать, сдвигать с места, бросать или разбирать, а если их обнаружили, но не смогли в тот же день уничтожить — должна быть круглосуточная охрана. Но все эти правила грубым образом были нарушены.

По версии следствия, виновен в случившемся лейтенант Вячеслав Паникаровский, ему уже предъявлено обвинение в «Халатности» (ч. 3 ст. 293 УК РФ — наказание до семи лет лишения свободы). Никто из вышестоящего руководства к ответственности пока не привлечен.

— Непосредственно на месте руководил работами старший лейтенант Кондратенко, он дословно приказал: «Складывать в кучи всё, что найдете», — вспоминает Паникаровский. — Никого из вышестоящего руководства на полигоне не было, инструктаж по технике безопасности не проводился, с нас лишь требовали делать всё как можно быстрее. По факту одни и те же люди выполняли одновременно несколько задач: поиск, идентификацию и уничтожение найденных боеприпасов, хотя по инструкции должны быть отдельные группы разминирования и следовать они должны на удалении 1–2 км от цепи. Я был командиром 1-й группы разминирования (всего их было пять) и, как другие командиры, лишь выполнял приказы вышестоящего командования.


Эксперт Совета при президенте РФ по правам человека и развитию гражданского общества Анатолий Салин, побывавший на Ашулуке сразу после ЧП, говорит, что условия там ужасные, а разминированием по-прежнему занимаются срочники, хотя теперь это называется «работами по очистке и уничтожению оставшихся боеприпасов», но по сути ничем не отличается от того, как это делалось в 2011 году, когда тоже погибли люди.

— Это совершенно ненормально, что Минобороны экономит на специалистах, а молодые ребята гибнут, — возмущается Салин. — Мы еще до августовской трагедии инспектировали полигон, и еще летом прошлого года Минобороны пообещало прекратить использовать срочников. Минобороны вроде свернуло такие работы, но потом там было несколько подрывов местных жителей, которые собирали на полигоне цветмет. Губернатор [Александр] Жилкин обратился к [министру обороны Сергею] Шойгу с просьбой прислать специалистов для окончательной очистки и уничтожения оставшихся боеприпасов. Прислали батальон разминирования с теми же срочниками, которых в августе этого года отправили на работы без спецкостюмов с защитой и даже медпомощь не предусмотрели.

По словам Салина, «на разминирование Ашулука были выделены миллиарды, которые сэкономили на специалистах». По его данным, кроме трагедии в августе 2013 с мая по ноябрь было еще несколько ЧП, когда солдат привозили с контузиями в больницы.

— К счастью, смертельных случаев больше не было, поэтому истории эти как-то замяли, — утверждает эксперт.

За гибель восьмерых военнослужащих в августе 2012 года ответил командир сводной роты уничтожения боеприпасов Роман Рязанцев, которого приговорили к трем с половиной годам колонии-поселения.

— Ситуация была та же, что и теперь с Паникаровским: офицер выполнял поставленную ему задачу теми силами, какие доступны, а как случилась беда, так его сделали крайним. А более старшие начальники, как всегда, ни при чем. На суде все срочники подтвердили, что инструктажа на полигоне не было и Рязанцев лишь выполнял приказ, — говорит Александр Филимонов из Центра военно-гражданского взаимодействия.

Лейтенант Паникаровский считает, что в уголовном деле о гибели двух военнослужащих он оказался единственным обвиняемым неслучайно: еще в начале расследования ему предложили «решить вопрос за 500 тыс. рублей».

— Я сделал об этом официальное заявление в ФСБ и военную прокуратуру, обратился в общественные организации — кроме слов у меня есть и диктофонные записи с этим разговором, на которых звучат фамилии заинтересованных лиц и как они будут решать вопрос, — говорит Вячеслав Паникаровский. — Видно, остальные как-то договорились, потому что виноватым в трагедии остался только я.

В Минобороны оперативный комментарий предоставить не смогли. Источник в военном ведомстве утверждает, что сейчас все работы по разминированию полигона прекращены.

Боевой полигон Ашулук появился в 1960 году как учебный и научно-исследовательский центр применения зенитных ракетных войск, но в 2010 году по распоряжению Анатолия Сердюкова на Ашулуке начали утилизацию боеприпасов. Сразу после этого местные жители из-за многочисленных подрывов прозвали его «проклятым».