Дмитрий Соколов-Митрич: Бобик хочет умереть
История про нашу полицию все больше напоминает футбол. Все знают, почему вратарь – слепой урод, защитник – тормозной дебил, нападающий – кривоногий кержаков, а судью вообще на мыло.
Мне очень стыдно, но я понятия не имею, как реформировать нашу полицию. Это не моего ума дело. Слишком сложная задача, требующая политической воли, профессионального опыта, а главное – возможности семь раз отмерить, прежде чем снова один раз отрезать. Морального права на еще одну неудачную реформу у нас больше нет.Но есть одна мера, в необходимости которой я уверен. И эта мера очень-очень простая.
Стране нужна полицейская машина. Обыкновенная полицейская машина. Нормальная полицейская машина.
То четырехколесное нечто, которое сегодня патрулирует улицы наших городов, – это не полицейская машина. Это такси. Даже если речь идет не о бобике из Ульяновска и не хромоножке из Тольятти, а о жирном мерседесе, все равно это – такси. Назвать такую машину полицейской позволяет лишь наличие в ней полицейского, ну и кое-какие технические средства – мигалка, сирена, матюгальник. Чтоб вы знали, Россия – это страна, в которой сегодня нет ни одной – и это не преувеличение! – ни одной настоящей полицейской машины.
Какой она должна быть? Во-первых, безопасной – во всех смыслах этого слова. Во-вторых, надежной – во всех смыслах этого слова. В-третьих, стандартной – во всех смыслах этого слова.
Вот как выглядит полицейский автомобиль в самом полицейском государстве планеты – США. Год назад мне довелось три дня патрулировать на нем улицы города Сакраменто (Калифорния) в компании русскоязычного помощника шерифа Виталия Прокопчука.
Это модифицированный Ford Taurus, плоская, низкая машина, которая идеально держит дорогу. Полный привод, 3,5-литровый движок, усиленные тормоза, перенастроенная подвеска. Бронированные двери, которые в открытом состоянии моментально превращаются в нечто вроде окопа, из которого можно без риска для жизни вести стрельбу. Помимо основных фар, на крыше – дополнительные источники яркого света, которыми можно дезориентировать и подавить противника. Заднее сиденье огорожено решеткой и сделано из антивандального пластика. Двери изнутри не открываются, для особо буйных – дополнительная опция в виде специальной железной петли для пристегивания наручниками.
Во лбу – видеорегистратор, который сам знает, когда ему включаться. Он автоматически активируется вместе с мигалкой, при превышении скорости свыше 90 миль в час, а также в случае ДТП. Можно его включить и принудительно – причем камера запишет даже то, что произошло за полминуты до включения. Из вооружения – помповое ружье, винтовка, электрошокер. Но главная деталь американского полицейского автомобиля – это не оружие и даже не двигатель. Главное – это компьютер. Вот он, справа от Прокопчука, в мощном железном панцире. Собственно говоря, это главный нерв всей американской правоохранительной системы.
Здесь есть все. GPS-координаты очередного происшествия, а также всех прочих патрулей на данной местности. Вся информация по очередному вызову: кто, кого, за что, степень опасности предполагаемого преступника. Через этот компьютер полицейский имеет доступ ко всей базе данных правоохранительной системы, такой процедуры, как «задержание до выяснения», в США просто не существует. Если ты оказываешься на заднем сиденье полицейского автомобиля, ты уже считаешься арестованным и тебя везут прямиком в общую тюрьму, где уже решается вопрос о выходе под залог до суда. Даже дату судебного заседания полицейский назначает сам, не сходя с места – для этого ему достаточно зайти в базу данных судебного департамента.
Есть у меня подозрение, что именно с полицейской машины нужно начинать реформу полиции, а, может, даже всей правоохранительной системы? Пока все преобразования в этой области шли хирургическим путем и напоминали произвольный обмен органами и конечностями. Давайте пришьем руки к жопе, ноги к подмышкам и посмотрим, что получится. Между тем любой биолог скажет, что начинать надо с молекулы ДНК. А этой молекулой в несчастном правоохранительном организме является, безусловно, полицейская машина.
О какой реформе можно говорить, если на данный исторический момент у рядового полицейского России вообще нет рабочего места? Представьте себе, что кудринский Минфин собирается не в высокотехнологичных кабинетах, а в скверике перед Белым домом. А потом чиновники развозят деньги на тележках по госучреждениям. Давайте, наконец, создадим рядовому полицейскому высокотехнологичное орудие производства общественного порядка и логику всех дальнейших управленческих цепочек – горизонтальных и вертикальных – будем выстраивать именно из этой точки. Тогда многое само встанет на свои места. Это людей можно гнуть и так и этак, люди парадоксальны и непредсказуемы. А машина – штука упрямая, как молекула: она способна диктовать свою волю всей системе. Ну, так и пусть диктует.
Когда я рассказал Прокопчуку, как выглядят те коробчонки, в которых ездят наши правоохранительные лягушонки, он пришел в ужас. Виталий сказал, что наши полицейские – камикадзе. Помимо того, что их просто физически очень легко убить, их еще и юридически очень просто уничтожить. Любое применение оружия, любое мало-мальски героическое поведение для полицейского на такой машине неотвратимо влечет за собой подозрения в превышении полномочий, а значит – скамью подсудимых.Еще он сказал, что надежная и умная полицейская машина – лучшее средство для борьбы с коррупцией. Потому что умная полицейская машина связана сотнями ниточек со всей правоохранительной системой и диктует ей свою волю. Вот Прокопчук оформляет очередного нарушителя скоростного режима, назначает ему дату суда, нажимает «энтер» – и в этот момент информация о преступлении разлетается в суд, прокуратуру, полицию. Все, с этого момента коррупция бессильна: всех не коррумпируешь.
Наконец, Прокопчук говорит, что работа на хорошей, надежной и умной машине поднимает самооценку, вселяет спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, причем не только у полицейского, но и у обывателя.
Да, новая полицейская машина – это большие деньги. Именно поэтому такой метод реформы полиции неприемлем. По кудринской логике, которой даже после его ухода продолжает руководствоваться политическое руководство страны, любая реформа должна вести к сокращению расходов. Причем не в долгосрочной перспективе, а здесь и сейчас. Сделайте нам как лучше – хорошо и бесплатно. Ну-ну... Получайте как всегда – дорого и плохо.
