Правозамещение: от европейской юрисдикции к традиционному праву

Отказ от европейской юрисдикции сравним с отказом российского потребителя от всех европейских товаров и услуг.

Конфликт на Юго-Востоке Украины, теракты в Париже и Чечне обострили вопрос о выходе России из европейского правового пространства. Образующуюся пустоту власти замещают реабилитацией советских правовых идей и усилением религиозных, а также традиционных социальных регуляторов.

Параллельно активно обсуждаются санкции и проблемы импортозамещения. Но мы забываем, что рынок - это прежде всего отношения в рамках определенного правового поля, и каждый из участников рынка является потребителем определенной юрисдикции.

Европейский выбор

С 90-х годов Российская Федерация стала потребителем европейского права, так как это было выгодно экономически и политически. Проекты основных нормативно-правовых актов в буквальном смысле согласовывались в учреждениях Совета Европы.

Мы получали отдельные гранты на развитие судебной и пенитенциарной систем, российские юристы «эшелонами» ездили на учебу в Европу, а учебники переписывались исходя из пирамиды ценностей, во главе которых стояли европейские правовые акты о защите прав человека.

Из советской мы перешли под европейскую юрисдикцию (лат. jurisdictio - судопроизводство, от jus - право и dico - говорю), в основе которой лежал принцип защиты прав человека как основа мира. Конституция РФ в ст.15 ч.4 установила прямое действие международных актов на территории страны.

Но в 2013 году цены на нефть были уже не 13 долларов, как в 1998 году, когда ратифицировали Европейскую конвенцию о защите прав и основных свобод, а свыше 110 долларов. И разногласий между Россией и Европой стало намного больше.

Как «потребители» мы стали выражать недовольство услугами европейской юрисдикции: накопилось огромное количество решений ЕСПЧ против России и с большими размерами компенсаций, в том числе по делу ЮКОСа; все чаще европейскими судами выносилось решения против российских компаний.

Дело дошло до того, что в 2012 году появились призывы сделать российскую правовую систему независимой.

В 2014 году европейские политические институты не смогли применить одинаково эталоны права к участникам украинского кризиса. Поэтому в России еще больше появилось вопросов о целесообразности нахождения под европейской юрисдикцией.

В конце того же года министерство юстиции РФ, решив заполнить давнюю брешь в системе российского законодательства, подготовило проект ФЗ «О нормативных актах в Российской Федерации».

В пояснительной записке к законопроекту указывается, что закон будет «способствовать усилению правовой позиции государства и обеспечению стратегических национальных интересов».

В самом тексте законопроекта Минюст фактически отказывается от принципа европейской правовой доктрины. Это выражено введением дефиниции «правотворчество - официальная деятельность государственных органов по разработке и принятию нормативных правовых актов».

Соответственно, пошел возврат к материалистическому, советскому принципу «Право - это возведенное в закон воля господствующего класса». Тогда как основе европейской правовой культуры нормативные акты должны соответствовать правовым принципам.

В ст.11 и 12 законопроекта авторы подменяют ч.4 ст.15 Конституции РФ и указывают, что для реализации международных обязательств требуется принятие отдельного нормативного акта. Это еще не выход из Совета Европы, но уже предложение нарушить условия, обязательные для вступления в эту организацию.

Исламский вызов

Отношение к исламской культуре показывает сходство в европейской и российской правовых культурах.

Известное решение ЕСПЧ по делу «Лейла Шахин (Leyla Sahin) против Турции» (10.11.2005 г.), в котором заявительница не смогла отстоять свое право носить хиджаб в медицинском учреждении, соответствует настроению большинства регионов России, где преобладает население, не исповедующее ислам.

С Европой нас объединяет и поле борьбы с так называемым «исламским» терроризмом. У Европы даже появилась сходная с Россией юридическая проблема - массовый выезд европейцев на войну в Сирию.

Но убийство карикатуристов в Париже и дальнейшие заявления европейских политиков об отстаивании свободы слова вопреки интересам мусульман нанесли удар по репутации европейской юрисдикции. Европейские политические институты отказалась применять принцип ограничения права там, где начинаются права других.

«Исламский вызов» прочертил раскол между нами и Европой. Роскомнадзор воспользовался своими полномочиями и заранее запретил всем российским СМИ перепечатывать любые изображения, оскорбляющие мусульман. Тогда как европейские политические институты защитили право на свободу карикатуристов без ограничений.

Они собрали митинги против убийства карикатуристов, а мы - митинги против осквернений ценностей ислама.

Политическая ситуация может привести к пересмотру отношения к российским мусульманам внутри страны. Например, сейчас конфликт из-за хиджаба в школе, разгоревшийся в 2012 году на федеральном уровне, скорее всего, получил бы другую оценку.

Традиционализм и правовой сепаратизм

Еще до парижской трагедии позиции России и Европы разошлись в споре о содержании сексуальных прав и свобод, семейных отношений и в вопросах воспитания и усыновления детей.

Приговор по делу Pussy Riot и решение парижского суда в отношении полицейских, задержавших активисток Femen в соборе Парижской Богоматери, стали формальным выражением разного подхода к религиозным ценностям и сексуальным нормам.

Мы повторяем путь Великобритании, в которой решения ЕСПЧ исполняются путем принятия специального акта, и не имеют прямого действия, как в России и других странах-членах СЕ. Мы так же, как и Великобритания, защищаем свой культурный суверенитет.

Например, в 1978 г. Европейский суд в решении по делу «Tyrer v. the United Kingdom» признал, что практика и законы Великобритании и отдельных ее частей, таких как о.Мэн, допускавших наказание школьников ударами розг, - являются пытками и потому не допустимы.

Общество в Великобритании ответило негодованием. На о.Мэн собирались подписи в поддержку наказания розгами детей, и 31 тыс. из 45 тыс. человек эту меру поддержали.

Политические институты Совета Европы давили на Великобританию. Но полностью наказание розгами в Великобритании смогли упразднить только в 2003 году.

Можно также обнаружить сходство «кавказских» решений ЕСПЧ против России и вердиктов против Великобритании, связанных с уничтожением боевиков ИРА.

Если Российская Федерация встала на курс правового суверенитета от европейской юрисдикции, и в основе своего «сепаратизма» поставила защиту «традиционных ценностей», то это в первую очередь приведет к пересмотру внутреннего правового пространства в пользу регионального компонента.

Конфликт российских правозащитников с руководством Чечени, вызванный применением санкций из обычных норм чеченского народа к родственникам предполагаемых террористов, привел к появлению законопроекта, который может закрепить подобную практику, усилив позиции традиционализма.

Можно еще обратить внимание на содержание некоторых конституционных норм субъектов, которые эксперты называют «спящими». К примеру, в ст. 1 Конституции Дагестана указано «Республика Дагестан - Дагестан есть единое демократическое правовое государство в составе Российской Федерации».

А у любого «государства» есть свое правовое поле.

Угрозы и выгоды правозамещения

Отказ от европейской юрисдикции сравним с отказом российского потребителя от всех европейских товаров и услуг. Это возможно. Но качество жизни потребителя явно снизится.

Уйти от европейской юрисдикции можно, но от ее правовых ценностей, которые впитало уже целое постсоветское поколение россиян - нельзя. Ну, разве что восстановить СССР или фашизм.

Не стоит опасаться, что правовая самостоятельность регионов приведет к усилению сепаратизма. В США штат Деловер благодаря своей высококачественной практике рассмотрения корпоративных споров перетянул к себе половину фирм - участников Нью-Йоркской биржы.

Как ни странно, но у северокавказских регионов есть шанс создать качественное конкурентно-способное правовое поле, так как источником права служит богатая культура. Увеличение политического влияния мусульманских общин может трансформироваться в постепенную легализацию исламских институтов права и экономики.

Это, в свою очередь, приведет к признанию уже существующей на Северном Кавказе конкуренции юрисдикций, которая, как было указано выше, является основой для качественного рынка.

Проблема в том, что так же, как нельзя мгновенно восстановить производство товаров, прекращенное из-за проигрыша европейским аналогам, невозможно и создать в регионах новых российских юристов, способных не копировать спускаемые «из Москвы» законы, а создавать новые качественные продукты, отвечающие потребностям регионального или федерального рынка.

Если замещение европейской юрисдикции провалится, то и импортозамещение у нас не получится, поскольку качественные товары производят в рамках конкурентного рынка с качественным правовым полем. И это должны понимать и на федеральном, и на региональном уровне.

Источник:kavpolit.com