Западный округ: против НАТО сил достаточно
Увеличивать группировку в ЗВО России не нужно, достаточно ее перевооружать
Западный военный округ ВС РФ (штаб в Санкт-Петербурге, прямо на Дворцовой площади) был создан в ходе сердюковской реформы путем слияния Московского и Ленинградского военных округов, Калининградского оборонительного района, Северного и Балтийского флотов.
Группировка сухопутных войск, ВДВ и береговых частей ВМФ в составе ЗВО сегодня включает две воздушно-десантные, одну десантно-штурмовую, одну танковую, одну мотострелковую дивизии; одну танковую, шесть мотострелковых, две спецназа, две морской пехоты, четыре ракетные, три артиллерийские, одну реактивно-артиллерийскую, четыре зенитно-ракетные бригады. Кроме того, имеются пять баз хранения военной техники, которые теоретически можно развернуть в боевые части.
При этом надо иметь в виду, что танковая и мотострелковая дивизии — это 4-я Кантемировская и 2-я Таманская соответственно. При Сердюкове они были превращены в бригады с теми же номерами и наименованиями. Шойгу приказал восстановить их в статусе дивизии. На бумаге это уже сделано, но фактически они еще остаются бригадами. Пока совершенно неясно, как их сделают дивизиями на практике — путем формирования в их составе новых частей и подразделений или слиянием уже существующих бригад, большинство из которых раньше тоже были дивизиями.
Какие войска Россия имеет на западной границе
На вооружении указанных соединений и баз хранения находится сорок восемь ПУ тактических и оперативно-тактических ракет (тридцать шесть — «Точка-У», двенадцать — «Искандер»); свыше семисот танков (примерно по сто Т-72 и Т-90, более пятисот Т-80), примерно девятьсот БМП и БМД, до шестисот колесных (в основном БТР-80) и более восьмисот гусеничных (МТЛБ и БТР-Д) БТР; более шестисот САУ, до семисот буксируемых орудий, более ста минометов, более трехсот реактивных систем залпового огня — РСЗО (из них более двухсот — старый добрый «Град»); около двухсот противотанковых ракетных комплексов (ПТРК); около четырехсот ПУ ЗРК войсковой ПВО (С-300В, «Бук», «Тор», «Оса», «Стрела-10»), шестьдесят зенитных ракетно-пушечных комплексов ЗРПК «Тунгуска», несколько ЗСУ-23-4 «Шилка». Кроме того, на территории ЗВО находится база резерва танков в городе Буй Костромской области. На ней хранится еще несколько тысяч единиц бронетехники (танков, БМП, БТР).
Наземная ПВО на территории ЗВО является наиболее мощной среди всех четырех новых военных округов — на него приходится 22 из 38 зенитно-ракетных полков, входящих в состав ВВС и ПВО РФ. Причем на вооружение трех из этих 22 полков в дополнение к ЗРС С-300ПМ уже поступила С-400 (два полка в Московской и один в Калининградской области). К этому можно добавить пять полков системы ПРО Москвы и вышеупомянутые четыре зенитно-ракетные бригады сухопутных войск.
Ударная авиация ЗВО включает около девяноста фронтовых бомбардировщиков, в том числе все двадцать четыре новейших Су-34, имеющихся в ВВС РФ (остальные — Су-24). Истребительная авиация — до двухсот истребителей и перехватчиков (Су-27, МиГ-29, МиГ-31; в это число включены палубные Су-27К (Су-33) на единственном российском авианосце). Имеется около восьмидесяти ударных вертолетов Ми-24/35, не менее пятидесяти многоцелевых Ми-8/17 и примерно столько же морских вертолетов Ка-27/29/32.
Наконец, в состав ЗВО входят два флота.
Северный флот РФ включает шесть ракетных подводных крейсеров стратегического назначения пр. 667БДРМ, 13 ПЛА (три пр. 949А, по два пр. 945 и 945А, шесть пр. 971), семь дизельных ПЛ пр. 877, десять подлодок спецназначения, один авианосец пр. 11435, три крейсера (два пр. 1144, один пр. 1164), два эсминца пр. 956, пять больших (четыре пр. 1155, один пр. 1551) и шесть малых (пр. 1124М) противолодочных кораблей, три малых ракетных корабля пр. 1234, одинадцать тральщиков, четыре БДК пр. 775. Из этого количества восемь атомных и две дизельных ПЛ, один крейсер пр. 1144, один эсминец, один БПК находятся в ремонте или консервации.
В составе Балтийского флота находятся три ПЛ (два пр. 877, обе в ремонте, одна новейшая пр. 677), два эсминца пр. 956 (оба в ремонте), два наиболее современных в ВМФ РФ сторожевых корабля пр. 11540, три новейших корвета пр. 20380, восемь МПК пр. 1331 (построены в покойной ГДР), четыре МРК пр. 12341, семь ракетных катеров пр. 12411, двадцать тральщиков, четыре БДК пр. 775 (в том числе один 775М), два ДКВП пр. 12322.
НАТО — вероятный противник
Понятно, что единственным мыслимым противником для войск ЗВО являются силы НАТО в Европе. Формально они по всем параметрам в разы больше, чем российская группировка. Тем не менее угрозу безопасности РФ это не представляет.
Хотя силы ВС РФ в европейской части страны многократно сократились за период после окончания холодной войны, в НАТО происходило то же самое. По сути, в Европе уже более двадцати лет идет «гонка разоружений». Очень многие натовские армии сократились до чисто символических величин и дошли до уровня утраты боеспособности. Интересно, что в первую очередь сокращается количество танков, которые были, есть и будут главной ударной силой армий. По крайней мере, в ходе обеих иракских войн (особенно в 2003 году) США почему-то не обошлись без сотен «Абрамсов».
Танк M1A1 «Абрамс» в Ираке. Фото: Khalid Mohammed / AP
Танк M1A1 «Абрамс» в Ираке. Фото: Khalid Mohammed / AP
Весьма показательно, что в начале нынешнего года последние «Абрамсы» убыли из Европы в Штаты. Вслед за ними, что не менее показательно, отправилось оттуда туда же главное средство борьбы с танками — штурмовики А-10. Это значит, что США, на которые сейчас приходится примерно 75 % совокупной боевой мощи НАТО, не собираются вести в Европе никакую войну — ни агрессивную, ни оборонительную.
Европейцы не готовы к войне
Но основной смысл все же не в количестве техники, а в том, что европейские общества и, соответственно, армии категорически не готовы к ведению войн, подразумевающих значительные людские и материальные потери. Особенно ярко это проявляется в Афганистане, куда европейские страны НАТО направляют крайне незначительные контингенты, но и те, по сути, воевать отказываются. Примерами слабости духа и недееспособности европейских военных можно заполнить несколько страниц, а вот примеров героизма не наблюдается. Да и американская армия, чья психологическая устойчивость гораздо выше, в период пика иракской войны пережила острейший кризис наемной системы комплектования. Спасло американцев то, что им удалось перетянуть на свою сторону местных суннитов (в первую очередь — путем подкупа полевых командиров), иначе война была бы проиграна.
Собственно, те войны, которые ведет НАТО, в России принято расценивать как явное доказательство его агрессивности, хотя, если посмотреть на вещи объективно, они являются дополнительным доказательством недееспособности альянса, причем быстро прогрессирующей.
В ходе агрессии против Югославии в 1999 году НАТО имело подавляющее количественное и качественное превосходство. Против менее чем ста истребителей югославских ВВС (из коих 85 % составляли машины второго поколения МиГ-21), число которых в ходе войны еще уменьшилось из-за потерь, было в начале операции триста, а к концу — более шестисот боевых самолетов НАТО, почти исключительно четвертого поколения. Наземная ПВО Югославии состояла из ЗРК 1960—70-х годов, причем в весьма ограниченном количестве. Преимущество же НАТО в средствах боевого обеспечения (АСУ, связь, разведка, радиоэлектронная борьба и так далее) и в высокоточном оружии было таким, что оценить его общее превосходство над сербами вообще затруднительно. ВВС НАТО понесли минимальные потери — два самолета и шестнадцать БПЛА (еще два самолета и два вертолета погибли по небоевым причинам). Многочисленные «альтернативные» версии о потерях натовской авиации никаких подтверждений, увы, не имеют. Тем не менее, разгромив инфраструктуру Сербии, авиация НАТО не нанесла практически никаких потерь ее сухопутным войскам. Капитуляция Милошевича в тот момент, когда НАТО оказалось в очевидном тупике, была прямым предательством с его стороны.
При этом необходимо отметить важнейший момент. НАТО (тогда в нем было 19 стран) в экономическом и военном отношении превосходило Сербию примерно на три порядка. Альянс почти не понес боевых потерь (впрочем, ВС противника тоже не сильно пострадали). При этом расходы НАТО на эту войну оказались почти равными тому ущербу, который они нанесли Сербии.
Несложно понять, что таким экстенсивным методом можно воевать только против несопоставимо более слабых в военном отношении стран.
Не менее показательным стал эпизод в самом конце войны — захват батальоном российских десантников, не имевших тяжелой бронетехники, артиллерии, авиации, средств ПВО, главного стратегического объекта Косово — аэродрома Слатина в Приштине. Естественно, что если бы натовцы захотели применить силу, то шансов у десантников бы не было в силу несопоставимости военных потенциалов сторон. Но применить силу против россиян было невозможно, потому что это были россияне. Это, наверное, стало самым главным выводом, который нам следовало сделать из югославской войны и своего участия в ней.
Как НАТО «кинуло» Грузию
Не менее показательным стало неучастие НАТО в российско-грузинской войне 2008 года. Как известно, руководство Грузии проявляло исключительную активность в плане интеграции в НАТО, которое, в свою очередь, оказывало организационную, консультационную и материальную помощь грузинским ВС. В 2004—2008 годах трудно было найти за пределами альянса страну, более лояльную НАТО, чем Грузия.
На референдуме в январе 2008 года три четверти населения Грузии проголосовали за вступление страны в НАТО. И Брюссель вместе с Вашингтоном в ответ заявляли, что Грузия в НАТО обязательно будет, причем очень скоро. Однако в ходе самой войны, на словах полностью поддержав Грузию, НАТО не оказало ей ни малейшей практической помощи. А после войны не только не приняло ее в свой состав, но ввело негласное, но предельно жесткое эмбарго на поставку в Грузию даже чисто оборонительных вооружений (ПТРК и ЗРК), не говоря уже о наступательных (бронетехнике, авиации). Встречающиеся у нас утверждения о том, что потенциал ВС Грузии после войны был восстановлен, не имеют никаких фактических подтверждений.
Грузинские события и последующее поведение Запада в отношении этой страны, вообще-то, должны были снять все вопросы насчет того, представляет ли НАТО для России угрозу.
Заодно стало ясно, как относятся в альянсе к своим союзникам, когда те попадают в критическую ситуацию: хладнокровно их «кидают».
Подбитый грузинский танк в Цхинвале. Фото: Виктор Панов / РИА Новости
Подбитый грузинский танк в Цхинвали. Фото: Виктор Панов / РИА Новости
Все указанные тенденции подтвердила ливийская кампания. Поскольку США практически самоустранились от ее ведения, «выкладываться» пришлось европейцам. В итоге большая их часть вообще отказалась воевать, другие осуществляли лишь «воздушное патрулирование» (в соответствии с мандатом ООН) при заведомом отсутствии авиации у Каддафи. Те, кто воевал «по полной программе», очень быстро продемонстрировали, что просто не имеют для этого ресурсов. Норвегия и Дания вышли из операции через три-четыре месяца после ее начала, поскольку полностью израсходовали боеприпасы. Еще два-три месяца — и то же самое произошло бы с Великобританией и Францией (после окончания войны это было признано открыто). Потому Парижу и Лондону пришлось провести срочную спецоперацию по перекупке некоторых племенных вождей, воевавших на стороне Каддафи. Это, разумеется, эффективно, но свидетельствует отнюдь не о военной силе НАТО.
Следующим подтверждением стала Сирия. Прекрасно понимая, что потенциал ВС Сирии на порядок больше, чем у сил Каддафи, причем имеется и вполне боеспособная ПВО, НАТО, на самом деле, даже не рассматривает возможность вторжения в эту страну, хотя формальных оснований для этого гораздо больше, чем в случае с Ливией. Но Сирия нынешнему НАТО просто не по зубам. Поэтому с такой радостью «соскочили» с возможной операции даже США, уцепившись за российскую «химическую» инициативу. Франция и Турция заявили, что будут воевать только совместно с США, остальные 25 членов альянса отказались воевать без всяких оговорок (политическая поддержка действий Вашингтона с их стороны военного значения не имеет).
Бьют только слабых
Как несложно понять, в случае агрессии против России, даже если война будет вестись только обычным оружием, потери НАТО и в людях, и в технике будут на несколько порядков выше, чем в любой из нынешних натовских войн. Какой бы «дырявой» не была нынешняя ПВО России, она несопоставимо сильнее, чем ПВО Югославии, Ирака, Ливии и Сирии вместе взятых. Даже американские летчики, не говоря уже о европейских, никогда не встречались с С-300П и В, С-400, «Буками», «Торами», «Панцирями», Су-27, МиГ-31. А при этом ведь еще есть высокая вероятность российского ядерного удара, причем по Европе его нанести гораздо удобнее, чем по США.
Интересно, каким образом с европейскими обществами произойдет подобная метаморфоза? Сейчас для них потери в сто человек практически неприемлемы, а вдруг они согласятся на многие тысячи (а в случае ядерной войны — на миллионы, в основном мирных граждан). Сейчас они сто самолетов в одном месте собрать не могут — и вдруг бросят в бой все свои ВВС. Сейчас для них проблематично отправить в Афганистан лишний батальон (который все равно будет отсиживаться на базе) — и вдруг они отправят в Россию все свои сухопутные войска на настоящую жестокую войну.
В итоге, будучи формально самой большой военной силой в мире, в реальности НАТО ни в коем случае таковой не является.
Причем ситуация в этом плане будет лишь усугубляться, в ближайшие годы в европейских странах НАТО будут проведены новые радикальные сокращения ВС. Постепенно по этому пути пойдут и США, экономика которых также не выдержала военных расходов, равных таковым у всех остальных стран мира вместе взятых. Это ведет к коренному изменению военного баланса в мире, теперь главная военная мощь сосредоточена в Азии.
С другой стороны, как показал опыт с одной стороны Югославии и Ливии, с другой — Сирии, НАТО бьет тех, кому нечем ответить, и боится тех, у кого есть в арсеналах хоть что-то. Поэтому сокращать группировку в ЗВО ни в коем случае не нужно. Но и увеличивать незачем (необходимо лишь перевооружать на новую технику, что относится ко всем ВС РФ в целом). Здесь имеет место довольно редкий для нас случай «разумной достаточности».
Автор — заместитель директора Института политического и военного анализа.
