17 янв, 2014 0 Комментариев 128 Просмотров

Сунниты против шиитов: глобальный контекст сирийского конфликта

До «Женевы-2» (международной конференции по Сирии) остается чуть больше недели. «Я приглашаю Иран к участию в конференции, если он разделяет цели тех, кто стремится к урегулированию в Сирии», - заявил госсекретарь Керри.

«Он приглашает… главного союзника Асада - принять участие в предстоящих мирных переговорах… без признания того, что Асад должен оставить свой пост», - так отозвался на заявление Керри бывший представитель США в ООН Джон Болтон. Подчеркнув: «… Три конкретных примера подыгрывания Ирану - в вопросе о… ядерной программе, в Сирии и Ираке - создают модель, глубоко задевающую Израиль и арабских союзников Америки». По словам Болтона, «если Вашингтон не поспешит сменить курс, то утрата … влияния в этом жизненно важном регионе будет только ускоряться».

У профессора политологии из Университета Джорджа Мейсона Марка Катца - иное мнение. «Нравится это кому-то или нет, - констатирует аналитик, - но Иран глубоко вовлечен в сирийские дела. - И до тех пор, пока Америка и другие не готовы силовыми методами остановить помощь, которую Тегеран оказывает режиму Асада, сирийский конфликт невозможно разрешить без сотрудничества с Ираном. Участие Ирана в переговорах, конечно, не гарантирует их успеха. Зато исключение Ирана гарантирует их провал».

Как поведет себя иранская сторона? «Пока это неясно, - считает Назенин Ансари (обозреватель выходящей в Лондоне фарсиязычной газеты «Кейхан»), - хотя развитие иранской позиции по ядерной проблеме можно назвать многообещающим». «Конечно, - уточняет Ансари, - вопрос о ядерной программе - совсем не то же самое, что сирийский кризис, но ведь в конечном итоге эти проблемы взаимосвязаны: речь идет о новом имидже Ирана в мировой политике. А вот произойдет ли прорыв - это будет зависеть от многих факторов. И в частности - от позиции Саудовской Аравии. Стремящейся не только изменить положение дел в Сирии, но и стать главной движущей силой на Ближнем Востоке».

Война конфессий

И все же: что происходит в Сирии? Сирийская ситуация - особая, считает московский политолог Владимир Ахмедов. «В Египте, Тунисе, Ливии, Йемене, - продолжает он, - произошли народные восстания или даже революции. Но они завершились. Так долго, как в Сирии - без малого три года, - это не продолжалось нигде».

Почему? «Потому что здесь идет не одна война, а несколько, - убежден Ахмедов. - Одновременно, накладываясь одна на другую. С чего начались события в Сирии 15 марта 2011 года? Выступили люди, недовольные политикой правительства и потребовавшие реформ. Это были мирные марши протеста. В вооруженную борьбу они переросли только через семь-восемь месяцев - поскольку правительство Башара Асада использовало исключительно силовые методы».

«Сегодня, - констатирует московский политолог, - борьба за демократию продолжается, но в значительно меньших масштабах. Главное - и новое явление - это война между суннитами и шиитами. Сегодня в Сирии воюют тысячи несирийцев - шиитов и суннитов.

Шииты - за Асада, сунниты - против. Раньше сирийская армия носила все-таки многоконфессиональный характер. Конечно - с алавитским командным ядром, но… сам режим все-таки был светским. А сегодня и сам режим, и его вооруженная составляющая выродились в структуры, служащие одной конфессии - алавитам. Сражающимся, как они считают, за существование. А на другой стороне - суннитское большинство. Вначале составившее ядро мирных шествий, а затем - вооруженной борьбы. Но и оно прежде старалось не демонстрировать религиозный характер борьбы. А сегодня - после того, как сам Асад использовал религиозный фактор, чтобы оправдать свои силовые действия, - то, что начиналось как борьба за гражданские свободы, приобрело характер межконфессионального конфликта. На сирийской земле идет борьба двух направлений в исламе. Уже сегодня носящая наднациональный - а в некоторых случаях (скажем, в планах военизированных организаций типа «Исламского государства Ирака и Леванта») - глобальный характер».

Сирийская проблема России

Эти изменения в характере сирийского конфликта, по мнению Ахмедова, не были вовремя учтены в Москве. «Мы попали в сложную ситуацию, - считает политолог. - Изначально мы поддерживали светский режим. (Никто не вдумывался в то, что, согласно конституции - и прошлой, и нынешней - Сирия - исламское государство, президентом которого может быть только мусульманин.). Мы говорили, что защищаем светский режим, на смену которому могут прийти исламисты. А сегодня - выродившись в откровенно конфессиональный - этот режим не только контролирует не более тридцати процентов территории, но и не отражает интересы значительных слоев населения…»

Каков же прогноз? «Сегодняшняя стратегия России, по-моему, состоит в попытке минимизировать потери, связанные с Сирией», - сказал в интервью корреспонденту Русской службы «Голоса Америки» руководитель Программы иранских исследований Стэнфордского университета Аббас Милани. «В Москве, - полагает аналитик, - я думаю, осознали, что в долгосрочной перспективе Асаду не выжить. Но ни в Москве, ни на Западе не хотят, чтобы к власти в Сирии пришли радикальные исламисты. Мне представляется, что российская сторона стремится к дальнейшим переговорам с США, с арабскими странами, с Турцией, с Саудовской Аравией. Ее цель - найти такое решение проблемы, которое позволило бы сохранить хотя бы часть своего влияния на Сирию - морскую базу в Тартусе, некоторые капиталовложения… И вместе с тем - найти замену сегодняшнему режиму, явно неспособному удержаться».

«При этом, - подчеркивает Милани, - Москву интересует не только Сирия. Есть у нее и интересы, связанные с Саудовской Аравией, Турцией, Ираном, Египтом, Катаром (включающие, скажем, взаимодействие в газовой отрасли). Наконец, вспомним, что произошло в России за последние недели: у сил, ориентирующихся на «Аль-Кайду» и воюющих с Асадом, оказалась, к несчастью, возможность взять реванш в Волгограде. Оттого Москва, я полагаю, стремится модифицировать свою стратегию. Не забудем и другое: два года назад у Москвы был расчет на продуктивный союз с Ираном. Иран нуждался в России, да и России был нужен иранский рынок. Но сегодня ситуация изменилась: Иран открывается Западу. И это - серьезная угроза для России. А с другой стороны - те, кто, скорее всего, придет на смену Асаду, дают понять, что Россия сможет сохранить Тартус. И нефтяные капиталовложения тоже…»
И все-таки вопросы остаются. «С элитами, - констатирует Владимир Ахмедов, - можно договориться, о чем свидетельствуют недавние контакты Москвы с Саудовской Аравией и Катаром. Но есть и другой фактор: массы людей, приведенные в движение арабскими революциями. Миллионы простых людей, далеких от политики. Но сознающих, что регион охвачен межконфессиональной борьбой.

Суннитов - около полутора миллиардов человек. Шиитов - во много раз меньше. Почему же Россия (мусульманское население которой на девяносто пять процентов - суннитское) поддерживает Асада, призвавшего себе на помощь шиитские силы - ливанскую «Хезболлу» и шиитские милиции из Ирака? «Можно сказать, - оговаривается Ахмедов, - что это - точка зрения обывателя. Но когда регион охвачен межконфессиональным конфликтом, необходимо учитывать и ее».