Ходорковский и другие: "декабрьское потепление" в системе Путина

Оценить политический смысл декабрьского «потепления» в политике Кремля эксперты попытались еще до того, как оно началось. «Это - позитивные шаги; мы надеемся, что они предвещают и другие реформы», - говорилось, к примеру, в заявлении, распространенном накануне освобождения экс-главы ЮКОСа Фондом в поддержку справедливости и прав человека (Фонд Лантоса). (В документе упоминалось известие «о том, что Михаил Ходорковский, возможно, скоро будет помилован после десяти лет несправедливого заключения», и «быстрое прохождение в российской Думе законопроекта об амнистии, принятие которого, возможно, приведет к освобождению молодых женщин из of Pussy Riot и к снятию обвинений с активистов Green Peace».)

«Возможное» - осуществилось. «Нет слов: это счастье, что МБХ, Надежда и Мария вышли на свободу - даже чуть раньше обозначенного в беззаконных приговорах срока», - сказал корреспонденту Русской службы «Голоса Америки» московский режиссер Владимир Мирзоев. «Но чувство радости, - уточнил создатель киноверсии «Бориса Годунова», - не отменяет анализа».

Итак, поиски политических смыслов продолжаются. Чем вызвано «декабрьское потепление»? «Таким решением он (Владимир Путин - А.П.) максимально улучшает международный информационный фон открытия сочинской Олимпиады, - заявляет российский политолог Станислав Белковский. - Второе. У Михаила Борисовича тяжело больна мать, и я думаю, что президент России согласился всячески ускорить встречу самого известного политзаключенного с его мамой».

«Не надо заблуждаться, - возражает другой российский политолог - Дмитрий Орешкин. - Не все первостатейные лидеры первостатейных государств выразили восторг и намерение приехать на сочинскую олимпиаду, на которую Владимир Путин ставит очень много - в смысле улучшения и своего персонального имиджа, и имиджа своего режима, да и России тоже. И, как выражались в советские времена, надо было продемонстрировать добрую волю. Но существенно и другое: Ходорковскому оставалось сидеть девять месяцев. Еще скорее заканчивается срок у Платона Лебедева (которого, кстати, не помиловали). А у Pussy Riot срок истекал в марте. Так что если это и акт милосердия, то очень хладнокровно рассчитанный».

«Водораздел между Ходорковским и Лебедевым проходит очень четко, - констатирует третий российский политолог - Дмитрий Шушарин. - Ходорковский - медиа-персона, а Лебедев - нет. То же самое относится к Толоконниковой и Алехиной. Они - знаковые фигуры. И они - на свободе».

Искусство говорить знаками

Что же означает в данном случае перемещение знаковых фигур? «… Мы надеемся, - говорится в заявлении Фонда Лантоса, - что эти шаги… - не просто краткосрочные пиар-акции… но что они отражают подлинное стремление вернуться к большей демократии и построить общество, уважающее закон, поощряющее гражданскую инициативу и обеспечивающее свободу самовыражения».

Аргументы «за»? Станислав Белковский: «Владимир Путин очень сильно изменился за эти годы». (По мнению аналитика, «ранее он (Владимир Путин - А.П.) не совсем верил в то, что он действительно хозяин этой страны…») Владимир Мирзоев: « "немецкая дипломатия"» и Запад в целом нашли инструменты воздействия на господина Путина». (Правда, оговаривается московский режиссер, «что это за тонкий инструментарий - мы не знаем. Возможно, не знают этого и люди из ближайшего окружения президента»).

Аргументы «против»? Дмитрий Орешкин: «Не следует торопиться с рассуждениями о "потеплении" - после Олимпийских Игр возможен и прямо противоположный поворот событий». (Поскольку, рассуждает аналитик, «по главным проблемам, по которым были расхождения с Западом, - Ходорковский и Pussy Riot - ситуацию вроде как обнулили».) За чем, полагает Орешкин, может последовать переход «к новому циклу отношений, в котором нам - России, поднимающейся с колен, - и Евросоюз, и Страсбургский суд, и общественное мнение глубоко безразличны. Мол, мы вам уступили, а теперь не лезьте в наш суверенный огород…»

И, наконец, мнение Дмитрия Шушарина: «Я не вижу в Олимпиаде важного фактора и вообще не связывал бы амнистию с теми или иными ситуативными моментами». «Амнистию, - убежден политолог, - следует рассматривать, исходя из долговременных социально-политических процессов, разворачивающихся в России. Точнее - в контексте создания политической системы. Продолжающегося уже не один год…»

В кадре и за кадром

Итак, долговременные процессы - осознаваемые, как подчеркивает историк Ирина Павлова, реже, чем кажется. По мнению Павловой, не в последнюю очередь благодаря «мейнстримно-прогрессивной» журналистике. «Вы, - уточняет историк, - оказываетесь в "камере обскура", откуда мир видится, мягко говоря, не вполне адекватно. В таком мире ярко выделяется лишь несколько точек. Сегодня - это Михаил Ходорковский и Pussy Riot, а несколько ранее - Алексей Навальный. Попав в такую "камеру ", вы станете рассуждать об оттепели, о возможной либерализации, о скором крахе режима, о Ходорковском-президенте и даже о Ксении Собчак - будущей главе Временного комитета национального спасения».

Что же выпадает из поля зрения? «Общественность, - констатирует историк, - предпочитает, к примеру, не видеть, что численность реально амнистированных меньше раз в десять - по сравнению с тем весьма умеренным проектом, который предлагал президентский Совет по правам человека два месяца назад и по которому должны были освободиться около двухсот тысяч человек. Вне поля зрения оказался и такой принципиальный факт, что весной этого года предпринимательское сообщество надеялось на «экономическую амнистию» более чем ста тысяч своих коллег, а в итоге, после редакции президента, насколько известно, на свободу вышло немногим более тысячи человек».

По мнению Дмитрия Шушарина, остается за кадром и другое. «Система, - полагает он, - построена так, что может полностью игнорировать любые общественные действия. Может имитировать их в случае необходимости - и даже организовывать их сама». «Механизмов влияния общества на власть - нет, - считает аналитик, - эти механизмы сознательно уничтожались. На этот путь встала и Украина: мы видим, что полтора миллиона человек выходят на улицу - блокировать государственные учреждения в центре Киева, но на власть это оказывает влияние даже не нулевое, а прямо противоположное тому, чего добивались вышедшие на улицу».

Освобождение «знаковых узников» - событие из того же ряда, полагает Шушарин: «Смотреть надо не на то, кто амнистирован, а на то, кого амнистия не коснулась. Она коснулась нескольких знаковых фигур, значимых для массовой культуры. И не коснулась почти трехсот тысяч предпринимателей и менеджеров, оказавшихся за решеткой в результате рейдерских захватов собственности силовиками». «Кстати, - подчеркивает политолог, - формулировки амнистии таковы, что на свободе оказывается значительное число осужденных силовиков - полицейских и работников правоохранительных органов. Посаженных за нешуточные преступления. Иными словами, нам показывают ту социальную пирамиду, которую устанавливает Путин…»

Погода на завтра

Каковы же прогнозы? «Если тут и есть какой-то сигнал, то он, конечно, не в том, что режим взял курс на политическую оттепель, реформы, санацию разрушенных институтов, - считает Владимир Мирзоев. - Серьезные проблемы в экономике и в правовом поле начались у нас давно (цена нефти зашкаливает, а экономика - в стагнации). Разворот страны в архаику - и в области смыслов, и в сфере управления - продолжается».

«Режим не знает, как ему выжить в современности, и, пугая общество, хочет заставить его двигаться в «светлое прошлое», - так характеризует ситуацию московский режиссер. А само общество? «Оно, - убежден Мирзоев, - крайне неоднородно и поляризовано. При этом "эффективные менеджеры" пытаются расколоть его еще больше - по всем направлениям: ксенофобия, "традиционные ценности", классовая ненависть люмпенов к бизнесменам и т.д. То есть "государевы люди " делают работу, прямо противоречащую самой функции государства - согласовывать интересы различных групп. По-разному верить и видеть мир - это нормально. А вот натравливать людей друг на друга, чтобы "срывать цветы удовольствия " - это патология. Тренд очевиден: авторитаризм, не способный эволюционировать, принимает тоталитарные формы. А потом - неизбежный срыв резьбы и обвал в Смутное время со всеми его свинцовыми прелестями. И сейчас мы приближаемся к кульминации этой драмы…»
По мнению Дмитрия Шушарина, впереди - не раскол, а, напротив, консолидация: «Вслед за консолидацией правящих элит, которую Путин провел полностью, он начинает консолидировать элиты оппозиционные. Кстати, и освобождение Ходорковского - признак его кооптации в элиту».

«2013 год, - считает аналитик, - год формирования в обществе некоего реакционного консенсуса. Демократический дискурс из политики ушел. Остались лишь популистский и националистический. Вся политическая деятельность сводится к совершенствованию тех или иных сторон действующей системы. Обществу предписано воспринять то, что есть, как данность. Любопытно, что наиболее четко это сформулировал статусный оппозиционер Дмитрий Быков: "Дурак тот, кто оспаривает аксиоматику существующего общества"».

О какой же аксиоматике идет речь? По словам Ирины Павловой, «власть и в 2013-м продолжала линию на огосударствление и милитаризацию, а также надувала реакционные «духовные скрепы» русского фундаментализма».

«Причем, - констатирует историк, - делала это не за "железным занавесом", а в условиях открытого мира, умело поставив на службу современные СМИ и пиар технологии. В ближайшие годы страна продолжит двигаться своим особым путем. Впереди - Олимпиада, затем празднование 70-летия Победы и другие акции, которые всецело будут работать на укрепление действующей власти. И если бы прогрессивная общественность трезво оценивала российскую действительность, она не кричала бы о скором крахе режима в условиях, когда идет поступательный процесс его укрепления. Обстановка требует не криков, а интеллектуальной сосредоточенности, трезвого анализа и выработки альтернативы».