Пора восстанавливать Вооружённые Силы. Интервью с членом Комитета Госдумы по обороне В.Н. ТЕТЁКИНЫМ
— Вячеслав Николаевич! Как вы оцениваете состояние Вооружённых Сил России после «реформ» по приданию им «нового облика», затеянных г-ном Сердюковым и его командой?
— Должен сказать, что наследство новому министру досталось архитяжёлое. Становится всё более очевидно, что армии в один миллион человек явно недостаточно для обороны самой крупной в мире страны. Да ещё некомплект примерно в 200 тысяч. Современной боевой техники в войсках около 15%. Уровень боеготовности и моральное состояние военнослужащих после пяти лет сердюковщины — ниже плинтуса. Если бы не Ракетные войска стратегического назначения (РВСН), мы вполне могли бы стать следующей после Ливии и Сирии жертвой алчности наших заклятых западных «друзей». Да и на восток надо посматривать почаще.
Главная вина г-на Сердюкова не в том, что его команда устроила всероссийскую разграбиловку, а в том, что она фактически добила и без того ослабленные двадцатью годами «реформ» Вооружённые Силы нашей страны. Кадровых военных с опытом боевых действий в «горячих точках» последовательно отстраняли от руководства армией. В последние годы минобороны вообще превратилось в торговую лавочку.
— Наблюдаются ли позитивные изменения в деятельности нового руководства минобороны за столь непродолжительное время его работы?
— Безусловно. Главное, что удалось сделать, — остановить безумное разрушение всего и вся. В частности, дикую растащиловку гигантской, накапливавшейся веками собственности Вооружённых Сил.
Начато исправление наиболее вопиющих, преступных, по моему мнению, манипуляций с Вооружёнными Силами. Идёт отказ от ложных концепций строительства армии и флота. Приняты важные решения о переходе части бригад на дивизионную структуру, о введении должностей замполитов в ротном и батальонном звеньях.
Началось частичное восстановление системы военного образования и военной науки на прежних принципах. Исправляется ситуация в сфере жилья для военнослужащих. Остановлена ликвидация сотен военных городков. Прекращено массовое упразднение военных госпиталей и поликлиник.
Радует, что руководство минобороны стремится объективно оценить боеспособность Вооружённых Сил в процессе реальных учений, а не упражнений по пусканию пыли в глаза. Насколько я знаю, картина, возникшая в результате учений, — печальная.
Но всё это первые шаги. Проблемы восстановления обороноспособности страны — гигантские. И не все они подвластны лишь министру обороны. Очень многое зависит от политического руководства, от состояния промышленности и в целом общества.
— Какие проблемы вы подняли в своём выступлении на «правительственном часе», решение которых с точки зрения КПРФ должно находиться в числе первоочередных?
— При всей важности социальных проблем армии, первая задача заключается в восстановлении системы управления войсками.
Ряд крупных военных специалистов считают необходимым освободить Генштаб от повседневного руководства войсками, вернув эти функции в полном объёме видам Вооружённых Сил. Это позволило бы Генштабу более эффективно решать свои главные задачи: прогнозировать военно-политическую обстановку в мире, планировать применение Вооружённых Сил, уточнять планы и контролировать их обеспечение.
Ныне же сложилась парадоксальная ситуация, когда при наличии должностей главкомов видов Вооружённых Сил они таковыми не являются, ибо оперативно-стратегические командования (ОСК) им не подчинены. По этой причине трудно определить, кто несёт персональную ответственность за состояние того или иного вида Вооружённых Сил. Незначительное увеличение численности главкоматов без изменения их задач, функций и прав проблему не решает.
В связи с этим, по нашему мнению, надо вернуть главкоматам и командованиям родов войск полную ответственность за состояние подчинённых им войск, за их строительство и развитие, наделив их реальным правом проведения технической политики, а также за подготовку войск. Боевое применение Вооружённых Сил оставить традиционно за Генштабом.
По оценке крупных военных специалистов, необходимо вернуться к досердюковской численности этих органов управления (не менее 500 человек), подчинив им ОСК по изложенным выше задачам. Надо наделить их реальным правом гензаказчиков вооружений с распределением выделенного для них бюджета по приоритетным направлениям. Только так можно реализовать принцип «кто отвечает, тот и заказывает» и устранить нынешнюю пропасть между возможностями средств поражения и возможностями систем управления, разведки, навигации и связи.
Ныне же созданы гигантские округа или ОСК, в зону ответственности которых включены громадные территории с небольшим комплектом войск. При этом на них возложены разноплановые задачи, в том числе и по территориальной обороне страны.
Например, руководство войсками на Дальнем Востоке возложено на командующего флотом. Между тем на этом направлении необходимо не только готовить и проводить десантные операции, оборонять морское побережье, но и готовить наземные операции как минимум на 2—3 стратегических и 4—5 операционных направлениях. Трудно представить себе орган управления, который бы справился с таким объёмом задач.
При этом при возложении руководства всеми войсками на Дальнем Востоке на командующего флотом не было принято во внимание различие между сухопутными и военно-морскими силами в планировании операций и при управлении войсками. В таких условиях велика вероятность потери управления войсками в боевой обстановке.
По-видимому, надо возвращаться к создававшейся веками модели управления за счёт сочетания разумного, определяющегося географией страны количества военных округов (6—8) и главных командований видов Вооружённых Сил.
Вторая проблема в том, что фактически разрушена система мобилизационной готовности страны. У нас уже практически нет резервного компонента и базы мобилизационного развёртывания стратегических резервов. А ведь исход современной войны зависит прежде всего от наличия подготовленных мобилизационных резервов. При численности Вооружённых Сил в один миллион человек и при увеличивающейся доле контрактников, а также бездумном сокращении военных кафедр при вузах теряется способность государства накапливать подготовленные мобилизационные ресурсы.
Суть третьей проблемы — в изменении характера современной войны с резким ростом значения средств воздушно-космического нападения. Восемь лет назад была принята Концепция воздушно-космической обороны (ВКО). Но до сих пор идут дискуссии, должны ли войска ВКО входить в состав ВВС или наоборот. Да ещё 50 лет назад наши предшественники — не самые глупые люди — создали войска ПВО страны как четвёртый вид Вооружённых Сил. А что ныне? Войска ВКО фактически существуют только на бумаге.
— Насколько мне известно, это тема особенно важна для вас как депутата, представляющего Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа.
— Да, действительно! В этих округах добывается львиная доля нефти и газа, обеспечивающих наполнение бюджета, в том числе и военного. Но как прикрыты эти стратегически важные регионы от средств воздушно-космического нападения? Да практически никак! Единственная воинская часть на территории этих двух гигантских округов — рота радиотехнических войск в Ханты-Мансийске. Да и ту постепенно выживают местные застройщики.
Противолодочные силы Северного флота явно недостаточны. Между тем залп двух подводных лодок типа «Огайо» с 154 крылатыми ракетами из Карского моря может в одночасье остановить жизнь в России. Единственное средство борьбы с крылатыми ракетами на этом направлении — перехватчик МиГ-31. Но этот уникальный самолёт постепенно уничтожается.
В ВВС России осталось всего 122 МиГ-31, ибо только за последний год из боевого состава выведено 130 машин. Намеченная до 2020 года модернизация 60 из оставшихся самолётов МиГ-31БМ не решит проблемы эффективного прикрытия воздушно-космической границы страны. Утверждения, что Су-35 и ПАК ФА смогут заменить МиГ-31, вызывают обоснованные сомнения, ибо у них другие задачи.
Таким образом, у нас почти нет средств ВКО, способных защитить от удара со стороны Северного Ледовитого океана объекты Стратегических ядерных сил, центры управления, а также нефте- и газопромыслы Ямала и Сибири.
Но вернёмся к первоочередным «болевым точкам» Вооружённых Сил.
Четвёртое: сохраняется ряд проблем в области военного образования и военной науки. Уровень квалификации сотрудников НИИ минобороны после «реформ» существенно снизился. Скоро некому будет толком сформировать тактико-технические задания на проведение работ.
Ликвидация ряда военных академий привела к разрушению научных школ, что закладывает наше отставание от вероятного противника на многие десятки лет. По-видимому, необходимо пересмотреть решения по формированию военных учебно-научных центров и всей идеологии военного образования.
Пятое. Ясно, что насквозь гнилая идея аутсорсинга провалилась. Но без надёжного материально-технического обеспечения армия воевать не может. По-видимому, необходимо возродить мощный тыл Вооружённых Сил.
Шестое. С 1 января 2012 года были повышены оклады денежного содержания военнослужащих более чем в 2,5 раза. Однако при начислении пенсий военным пенсионерам был введён понижающий коэффициент 0,54, что, по сути дела, означает налог в 46% на заслуженную ратным трудом пенсию.
— Что бы вы пожелали новому руководству минобороны?
— Скажу, что пора заканчивать с реформированием Вооружённых Сил. Следует наконец заняться их восстановлением как силы, способной обеспечить безопасность и защитить национальные интересы нашей страны.
Пресс-служба ЦК КПРФ
