Последнее дело обреченных

Логика Февральской революции требовала разрушения государственного механизма, для армии наступил период ликвидации, которую провели, применив уже испытанное оружие – демократизацию. После отмены единоначалия вся власть в частях и соединениях перешла к солдатским комитетам и советам. Упразднялись все чины, офицерские звания и организации, военнослужащие уравнивались в правах. Более 250 тысяч офицеров, составлявших боевое братство, разделились на враждующие силы. Но им, обреченным на взаимное уничтожение, еще предстояло сделать свое последнее дело.

Часть офицеров откликнулись на призыв генерала М. В. Алексеева и потянулась на Дон, где создавалась Добровольческая армия. Наличным составом в четыре тысячи штыков она вступила в бои с большевиками. Борьба начиналась явно не в целях восстановления исторической России. Девиз «За Веру, Царя и Отечество» не выдвигался. И главное – в движении не оказалось выразителя народной воли, способного поднять массы.

Оказался забытым традиционный для России соборный опыт в преодолении смуты, который заменялся детищем западной демократии – Учредительным собранием. В заведомо проигрышное положение поставил добровольческое движение так называемый принцип непредрешения государственной власти и народной воли. В борьбе за умы стал более притягательным своей определенностью политический лозунг «Вся власть Советам!».

Без единения нет ополчения

Уже первые месяцы борьбы показали, что создать ополчение по примеру Минина и Пожарского не получилось. Офицеры, юнкера, студенты и гимназисты, записавшиеся в добровольцы, оказались в одиночестве. Верховная власть понесла ощутимые потери. Застрелился, потеряв поддержку казаков, атаман войска Донского генерал А. М. Каледин. Погиб от разрыва случайного снаряда командующий армией генерал Л. Г. Корнилов.

“ В борьбе за умы лозунг «Вся власть Советам!» своей политический определенностью стал притягательнее монархистского «За Веру, Царя и Отечество!» ”

Между основателем движения Алексеевым, считавшим, что кроме монархии «никакая другая форма правления не может обеспечить целость, единство, величие государства, объединить в одно целое разные народы, населяющие его территорию», и принявшим командование армией генерал-лейтенантом А. И. Деникиным, полагавшим, что такая постановка вопроса несвоевременна, возникли острые противоречия. Деникин вел войска в бой под республиканскими знаменами. Более того, даже препятствовал проявлению монархических настроений среди населения, предупреждая, чтобы представители освобожденных городов не встречали его армию имперской символикой.

Тем не менее идеология сместилась к усилению традиционных государственных начал. Лозунг «Свободная Великая Россия» заменил имперский принцип «За Великую, Единую и Неделимую». Учредительное собрание переименовали в Народное. Однако это не помогло. 28 февраля 1920 года после получения телеграммы от командира Добровольческого корпуса генерала А. П. Кутепова с требованием для себя диктаторских полномочий Деникин принял решение оставить пост. В письме председателю Военного совета по этому поводу он напишет: «Внутренняя связь между вождем и армией порвана. И я не в силах более вести ее».

Подхвативший знамя борьбы генерал-лейтенант П. Ф. Врангель обратился к национальным чувствам, сменил название армии с Добровольческой на Русскую, напомнил о разоренной большевиками Святой Руси, призвал к борьбе за поруганную веру и оскорбленные святыни. Но символическую красную черту вокруг самодержавия так и не перешел, упомянув только о хозяине, которого должен выбрать сам русский народ.

Не желал возвращения к старому режиму и Верховный правитель адмирал Колчак. Давая интервью английской газете Temps, он заверил в этом союзные державы, в планы которых не входило восстановление Российской империи. Иначе им пришлось бы делиться плодами победы над Германией, отдавать Босфор и Дарданеллы, религиозный и цивилизационный центр Константинополь и этим усиливать влияние России в мире.

Все же идея единения на основе утраченных ценностей оказалась востребованной. Правда, далековато от центра страны. В условиях острых внутренних разногласий, переходящих в вооруженное противоборство, временным правительством Приамурья было принято решение провести Земский собор, признавший: права Дома Романовых на осуществление высшей государственной власти в России не утрачены. Правителем Приамурского земского края и воеводой земской рати стал генерал-лейтенант М. К. Дитерихс, который в своем первом указе написал: «…освободим Святую нашу Родину от хищных интернациональных лап зверя и уготовим поле будущему Собору «всея земли». Лозунгом земской рати стал «Царь, Вера и Земля», но сил для его реализации уже не осталось.

Чужие среди своих

Другая часть бывшего офицерского корпуса, сняв погоны и споров лампасы, встала на защиту теперь уже социалистического Отечества, пытаясь преодолеть многовековой разрыв с народом. В рядах Красной армии оказались многие достойные генералы и офицеры. При этом новая власть, вынужденная обратиться к военспецам, невзирая на сопротивление некоторых видных партийных деятелей, составивших «военную оппозицию», не забывала, что сотрудничает с представителями контрреволюционного класса, поэтому поставила их под контроль политического руководства страны. Его специально назначенные представители – комиссары, по словам начальника политуправления РВСР И. Т. Смилги, первоначально до такой степени не доверяли военным специалистам, что были готовы «в случае, если он вздумает нам изменить, выстрелить ему в ухо».

Фото: vestarchive.ru

Не было у военспецов надежды на милость и от руководства добровольческого движения. Генерал Деникин твердо заявил о полевом суде для тех, кто не оставит ряды Красной армии.

В такой обстановке ее комсостав, преимущественно из профессиональных военных, выполнял свою главную задачу – строительство новой армии. В 1918 году они составляли 75 процентов, к 1920-му 92,3 процента командующих фронтами и 100 процентов начальников штабов носили в прошлом погоны императорской армии, 91,3 процента командармов и 97,4 процента начальников их штабов, 88,9 процента комдивов и 97 процентов начальников их штабов. Они сыграли огромную роль, дав начало восстановлению основных принципов военного строительства – единоначалия и централизации управления. Была отменена разлагающая воинскую дисциплину выборность комсостава, созданы органы управления военных округов и фронтов. На поле боя и в военно-учебных заведениях «бывшие» передавали свои знания будущей военной элите новой страны. Заслуги многих отмечены государственными наградами.

Высокую оценку деятельности военных специалистов дал председатель Совнаркома В. И. Ленин на III Всероссийском съезде рабочих водного транспорта: «Если бы не взяли их на службу и не заставили служить нам, мы не смогли бы создать армию… Только при помощи их Красная армия смогла одержать те победы, которые она одержала… Когда без них пробовали создать Красную армию, то получалась партизанщина, разброд, получалось то, что мы имели 10–12 миллионов штыков, но ни одной дивизии, ни одной годной к войне дивизии не было, и мы неспособны были миллионами штыков бороться с ничтожной регулярной армией белых».

Мнение вождя революции разделяли враги. В эмигрантской среде с ненавистью говорили о том, что именно офицеры создали в советской России правильную военную организацию и способствовали поражению антибольшевистских сил.

Однако после Гражданской военспецы оказались ненужными, по циничному определению председателя Петросовета Г. Е. Зиновьева, как «выжатый лимон» после употребления.

Негативное отношение к ним отчетливо обозначило бюро комячеек Военной академии РККА в адресованном ЦК РКП(б) секретном докладе от 19 февраля 1924 года – документе, идеологически непримиримом к чуждым элементам, оказавшимся в армейских органах управления на высоких должностях. Авторы ставили в вину военспецам кастовую солидарность и то, что они политически не заинтересованы в подготовке Рабоче-крестьянской армии, монополизировали профессиональные знания и сдерживают продвижение красных командиров. По мнению последних, казарма не стала школой боевой революционной подготовки, способствующей усвоению классовых задач.

Красные командиры были категоричны, предлагали отречься от старого. К ним прислушались. Полного отказа от военных специалистов не случилось, но ряды командных кадров от политически ненадежных элементов чистить начали. Если к 1 апреля 1924 года командный и административный состав центрального аппарата НКВМ на 34 процента состоял из дворян, то уже через пять месяцев после реорганизации их остались 16 процентов. Всего в том году из армии были уволены более девяти тысяч бывших офицеров. Чистки и репрессии конца 30-х – начала 40-х годов сняли вопрос с повестки дня.

Белым по красному

Разделенные Гражданской войной офицеры, несмотря на ее губительные последствия, сработали на будущее России. Организованное движение сопротивления большевизму потерпело военное поражение, но самоотверженное выступление против разрушения государственной, религиозной и национальной традиции показало, что идеологию пролетарского интернационализма разделяют далеко не все.

В военно-политическом руководстве страны это поняли накануне и в ходе Великой Отечественной. В армию возвратили звания и погоны, вспомнили имена забытых героев, о братьях и сестрах, о матушке-России – обо всем, что вдохновляло на подвиги русский народ и офицеров, носителей не только «золотых погон», но и глубокой любви к Отечеству.

Кроме того, сопротивление наряду с внешним фактором стало мотивом к принятию решения о создании регулярной армии, в строительство которой добросовестно вложили свои знания и опыт военные специалисты. Этим была укреплена советская власть, взявшая курс на преемственность исторического развития. Она смогла объединить народ, сохранить государственный суверенитет и победить фашизм.

Источник: http://vpk-news.ru