Протестное сознание дагестанцев
Кавказ и, в частности, Дагестан как потенциально протестный регион всегда будоражил умы русских стратегов, геополитиков, военных. На самом деле ряд серьезных, проблемных очагов, обусловленных как историческим развитием, так и геополитическими и культурными особенностями региона, не позволяют, как говорится «расслабляться», терять политическое чутье настолько, чтобы потерять из виду Кавказ. Тем более что Дагестан каждый раз преподносит «сюрпризы» в плане активизации терроризма, а клановые интеракции и «разборки» являются по-прежнему слабым местом республики.
Феномен кавказский характеризуется тем, что, с одной стороны, политическая культура дагестанцев в основном характерна такими маркерами как пассивность, апатичность, патриархальность, решение вопросов через внеправовые формы взаимодействия. Там, где неразвита политическая культура легальных форм (а также - правовая культура), имеет выход протест, который принимает деструктивные формы.
В этом смысле уместно говорить о стихийной, взрывной протестности дагестанцев: она созревает, когда происходят тяжелые как для отдельного дагестанца, так и социальных групп (жителей квартала, микрорайона, города, аула, салафитов) события. В ряду эти событий можно назвать - убийства, похищения, преследования, репрессии в отношении дагестанцев по религиозному и отчасти - социальному признаку (бизнесмены, спортсмены, журналисты и т. д.). Протестность вызывают и проблемы экономического плана: земельные, жилищно-коммунальные, экологические.
Что касается оппозиционных настроений и оформившихся групп, таковые имели место в сельской муниципальной власти и были представлены почти во всех районах республики.
Зачастую стихийная протестность в республике обусловлена проблемами восприятия государственными органами тех или иных проблем граждан, хроническая нерешенность вопросов земли, в целом - проблема отстаивания жизненного пространства, меньше - проблема идеологического и культурного выживания.
В специфике дагестанского протеста необходимо отметить жилищно-коммунальный, религиозный, земельный, экологический протест. Эти формы протеста можно объединить под общим названием - социального протеста, которые в хронической фазе приобретает черты политического протеста.
Однако в Дагестане проявил себя и политический протест в чистом виде, который выражал несогласие и реакцию на сложившуюся политическую культуру элит и систему управления. Так, в 2003 году в Хасавюрте проводились многотысячные митинги протеста против власти председателя Госсовета Магомедали Магомедова и за его отставку. Руководил протестными мероприятиями мэр Хасавюрта - Сайгидпаша Умаханов. Еще ранее, в 1997 г. С. Умаханов вступал в конфликт с М. Магомедовым на фоне его лояльности к дудаевскому режиму Чеченской Республики Ичкерия.
Время от времени протестные акции политического свойства проводятся в муниципальных районах. Такие имели место в Докузпаринском (2006-07 гг.), Магарамкентском (1997; 2001 гг.), Табасаранском (2000-е гг.), Казбековском (2013 г.), Каякентском (2013 г.), Дахадаевском (2013 г.) и др. районах Дагестана.
Одним из ярких протестов, в рамках противостояний политэлит была предвыборная кампания Имама Яралиева в 2009 г. на пост мэра Дербента. Тогда И. Яралиев противостоял как республиканской власти, так и местной, заручившись поддержкой российского олигарха Сулеймана Керимова. Результатом ожесточенной борьбы элит стала отставка прежнего мэра Дербента Феликса Казиахмедова и смена политического руководства республики с Муху Алиева на Магомедсалама Магомедова. Попытки надавить на И. Яралиева, который год как отошел от дел и практически выпал из политической жизни республики сразу после отставки в 2015 г., наблюдатели связывают как раз с активизацией политической борьбы и в частности, действиями депутата Госдумы и яркого политического игрока, бизнесмена Мурада Гаджиева. М. Гаджиев известная персона в Дербенте, с ним связывали и контроль экс-мэра Дербента - Феликса Казиахмедова, отца которого недавно убили действующие в городе ваххабиты.
Жилищно-коммунальный протест. Ярким примером этого протеста явились события в Махачкале зимой 2007-2008 гг., которые были катализированы энергетическим кризисом и коммунальным коллапсом, вызванным климатической аномалией, и вследствие чего сбоями в подаче тепла, электричества. Тогда в столице республики были перекрыты автомобильные магистрали, забаррикадированы шинами, которые поджигались, от чего город был в смоге. Люди требовали немедленного восстановления системы жизнеобеспечения и подачи тепла, воды, света. Звучали также призывы отставки главы города Саида Амирова. Таким образом, социальный протест принимал политические очертания.
Особняком стоит религиозный протест. Этот протест исходит из проблемы межрелигиозной конфликтности и противостояния, которая наблюдается в Дагестане около 20 лет - с середины 90-х гг. ХХ века. Блок проблем и конфликтов религиозного плана вызывает к жизни протестную активность салафитов, недовольных политикой власти. Такие открытые протесты имели место летом и осенью 2011 г. в Махачкале. Впервые был апробирован метод флэш-моба: молчаливого стояния, а затем шествия около 3 тыс. салафитов в центре города. Причем активно использовались технологии социальных сетей. Таким образом выражался протест против политики государства, которая взяла сторону тарикатского ислама и не позволяла салафитам выйти на легальные позиции, подвергая их силовому давлению. В ноябре 2011 г. состоялся уже многотысячный митинг у Русского театра в Махачкале, на котором выступали представители нетрадиционного ислама, встревоженные ситуацией с преследованием своих собратьев и ситуацией с правами человека в Дагестане.
Правозащитные организации регистрируют большое количество фактов преследования соблюдающих религиозные обряды или просто мусульман-салафитов. Происходит это ввиду отсутствия стройной конфессиональной политики в республике и наличия определенной устоявшейся практики превышения служебных полномочий в отношении салафитов. Что, конечно же, порождает еще большие проблемы. Можно сказать с определенной долей уверенности, что отчасти следствием межрелигиозного конфликта и богословских споров, а также развернутого масштабного давления на всех инакомыслящих мусульман является и проблема терроризма, деятельность Незаконных вооруженных формирований (НВФ) или иначе - бандформирований.
Земельный протест. В Дагестане земельные проблемы, которые являются следствием как коррупции с одной стороны, так и малоземелья с другой, становятся главным вектором протеста. Межэтнические столкновения также в некоторой степени являются закамуфлированными земельными проблемами. Это мнение высказал социолог, советник Главы РД Деньга Халидов.
Пресса и чиновники отмечают хаотичность рынка земли и искусственное заведение земельного вопроса в фазу острого конфликта. В Дагестане объявлен мораторий на частную собственность на землю. Однако неофициально существует рынок земли, и на ценовую политику влияют как ее дефицит, так и курируемый муниципальной властью земельный фонд в сельских районах.
В связи с земельными вопросами следует сказать и о миграционных явлениях, которые имели место в советском Дагестане. Это переселение горного населения на равнину, которое привело к заселению ряда районов - Хасавюртовского, Кизилюртовского, Кизлярского, Карабудахкентского, Каякентского, Кумторкалинского, Бабаюртовского, Буйнакского и др. районов.
Миграционная политика советского правительства и перекройка геополитической карты республики привела к созданию одних и уничтожению других районов. Такая политика имела место в случае с Ауховским и Новолакским районом. Проблема Новостроя - поселка для переселенцев из Новолакского района вблизи Махачкалы зашла в тупик и была превращена в долгострой. Это отмечал и президент Дагестана Магомедсалам Магомедов. Кроме того, сюда накладывается межэтническая напряженность, вызванная недовольством кумыков. На арену общественно-политического протеста выступило новое явление, которое было названо Кумыкским протестом.
Ауховская проблема с принятием решения Р. Абдулатиповым о скорейшем восстановлении района с чеченообразующим этнополитическим фактором может не решить, а усугубить ряд межэтнических комплексов; создать определенную напряженность. Вероятность этого по крайней мере нельзя исключать, тем более что к этому мнению склоняются мои коллеги, которые занимаются данным вопросом не один год.
Лагерь протеста в Карамане стал символом Кумыкского протеста. Протест был преимущественно земельным - против заселения т.н. «кумыкских земель» представителями иных национальностей, в данном случае лакцами. Кумыки перекрывали федеральную трассу (лето 2013 г.), пикетировали и митинговали. На почве земельного конфликта имели место столкновения кумыков и лакцев. Обострение «кумыкского вопроса» проявилось и на ряде мероприятий и событий. В феврале 2013 г. в Пятигорске был проведен Общекумыкский чрезвычайный съезд, а в марте 2013 г. был жестоко избит один из кумыкских активистов, глава старейшин кумыкского народа Абсалютдин Мурзаев. Тогда же в Махачкале был проведен митинг протеста против давления криминальных групп и власти в отношении кумыкских активистов.
Земельный вопрос сам по себе в современном Дагестане отличается от того, каким он был в начале 20 века. Земля нужна, как правило, для застройки домовладения, хотя это не отменяет борьбу за земли сельхозназначения, которая все так же актуальна. Отметим, что глава Дагестана Рамазан Абдулатипов придерживается мнения, что не существует этнической принадлежности земель.
Некоторые активные пользователи интернета и социальных сетей по-своему объясняют преступную схему застройки:
1 этап - заселение кутана - пару лет нормально работает без капитальной застройки; 2 этап - Строительство Мечети. Причем этот этап ключевой, переломный; как считается, если не остановить на этом этапе застройку поселка (микрорайона) то дальше сделать это будет невозможно. 3 этап - Домик для имама, дальше (4 этап) застройка домовладений для родственников имама. И заключительный 5 этап - массовая миграция.
Экологический протест. В республике известен и экологический протест. В середине 2000-х гг. это был протест жителей Ботлиха против строительства Военного городка. Причем главной причиной этого было то, что густая пыль, поднимаемая тяжелой военной техникой, садится на абрикосовые плоды, тем самым приводя в негодность товарный вид продукта, за счет которого живет какая-то часть жителей Ботлиха. Сюда же примыкала причина этнокультурного плана. Наличие Военного городка в зоне проживания автохтонных малочисленных ботлихцев, по мысли организаторов протеста, могло негативно сказаться на самобытной культуре народа, повлиять на их нравы и мораль.
Экологический протест был развернут и по поводу предполагаемой добычи меди в с. Хнов Ахтынского района, который мог стать одним из эпицентров меднорудной разработки «Русской меднорудной компании». Жители с одной стороны и общественные активисты - с другой (Мирзабек Алимов), скоординировав свои усилия, сумели притормозить начало промышленной добычи меди.
В 2013-2014 гг. важной темой протеста вообще и в частности экологического протеста явились события в Самурской долине в с. Самур и с. Азадоглы Магарамкентского района. Так, 11 декабря была организована протестная акция - сход жителей села Самур. Однако попытки обратить внимание власти на проблему водозабора из грунтовых источников из-под Самурского леса натолкнулись на силовое подавление акции. Были развернуты репрессии в отношении активистов, протестовавших против проекта водозабора, могущего нанести экологический вред реликтовому лесу. Жители Самурской долины протестовали и против бесконтрольного использования водных ресурсов реки Самур - стока - соседним государством - Республикой Азербайджан.
Прибывшие 23 января 2014 г. в Самур представители общественных экологических организаций, известные гидрогеологи, а также общественные и государственные деятели (журналист Максим Шевченко, депутат ГД РФ Абас Мамедов) дали однозначно негативную оценку проекту водозабора грунтовых вод из-под Самурского леса. Было высказано, что выкачка воды может привести к высыханию леса и уменьшению его площади. Против строительства водовода также выступили публично и депутаты Госдумы - лезгины Гаджимет Сафаралиев и Мамед Абасов. Однако есть информация, что правительство так или иначе рано или поздно приступит к реализации проекта, в который уже вложено немало средств.
Также известны случаи протеста жителей долины в Горном Дагестане (2009-2010 гг.) на месте строительства Ирганайской ГЭС, где под территорию водохранилища попадала территория плодовых садов жителей (жители села Ирганай говорили о 50% садов). Протест выражался в акциях гражданского неповиновения (палаточные городки, пикеты).
Надо отметить, что экологический протест в одних случаях достигал цели - использование недр приостанавливалось (как в случае с Самуром, Хнов). В другом случае протестующие и жители этих населенных пунктов получали компенсационные выплаты (Ботлих, Ирганай).
Существует и протест против приватизации предприятия. 24 февраля 2014 года в Кизляре прошла протестная акция против приватизации Кизлярского коньячного завода и передачи его в руки Магомеда Садулаева, возглавлявшего долгое время Дербентский завод игристых вин. В шествии приняли участие кизлярцы, которые несли транспаранты со словами: «Нам стыдно за депутатов парламента Дагестана, принявших антинародное решение!», «Владимир Владимирович, помогите защитить уникальный завод от приватизации!», «Мы не отдадим наш завод - это часть нашей истории!», «Руки прочь от Кизлярского завода!».
Если маркировать протест этнически, то в масс-медиа и в сознании общественности устоялись такие понятия как кумыкский протест и лезгинский протест. Также известна протестная активность, т.н. табасаранского майдана. Лакцы несколько лет кряду протестуют против главы Новолакского района, аварцы против главы Казбековского района.
Кумыкский протест связан с земельными проблемами. Серия митингов с требованиями решить земельные вопросы жителей пригородных посёлков Махачкалы - Тарки, Кяхулай, Альбурикент, и получил название Кумыкский протест. Протестующие расположились лагерем (2012-2013 г.) в Карамане севернее Махачкалы.
Лезгинский протест с 2013 года четко ассоциируется с экологической проблемой реки Самура и уникального реликтового Самурского леса.
Табасаранский майдан вызван многолетним противодействием деятельности политического долгожителя Нурмагомеда Шихахмедова, управлявшего Табасаранским районом с 1997 года. В 2013 году удалось снять с должности Н. Шихахмедова. Было возбуждено более 30 уголовных дел.
Продолжение следует.
Автор - политолог, научный сотрудник Отдела социологии Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра.
