Армяно-азербайджанский конфликт вновь "размораживается"

Ответ на вопрос о том, что такое граница между Арменией и Азербайджаном, на сегодняшний день не может быть однозначным. Точнее, все зависит от того, с какой стороны пытаются на него ответить и какие критерии при этом используют. Граница между де-факто государством НКР (Нагорно-Карабахской Республикой) и Азербайджаном не признается международным сообществом в качестве межгосударственного рубежа. Этот рубеж тем более не рассматривается как армяно-азербайджанская граница, хотя роль Армении в его защите невозможно отрицать.

С формально-юридической точки зрения НКР не существует, эта территория рассматривается, как часть Азербайджанской Республики, но именно ее существование является основой армяно-азербайджанского конфликта. Власти НКР контролируют 92,5 % бывшей Нагорно-Карабахской автономной области (НКАО) в составе советского Азербайджана. При этом в ходе вооруженного конфликта начала 1990-х годов армянские силы заняли пять сопредельных районов соседней республики целиком, а два - частично, что в общей сложности, помимо территории бывшей НКАО, составляет 8 % территории Азербайджана. Согласно основным принципам урегулирования нагорно-карабахского конфликта, территории вокруг бывшей автономной области должны быть возвращены под контроль Баку, но при этом должен быть обеспечен коридор, который связывал бы Нагорный Карабах с Арменией.

Иное дело - межгосударственная армяно-азербайджанская граница, признаваемая в таковом качестве международным сообществом. Она, конечно же, связана общим контекстом конфликтных отношений, но к определению статуса Нагорного Карабаха не имеет прямого отношения. Эти территории в советское время не были частью НКАО, и их не рассматривают в процессе поиска мирного решения проблемы. Между тем, значение этой границы велико. Во-первых, эскалация насилия на этом направлении автоматически переводит конфликт из спора вокруг отдельной территории в полноценное межгосударственное противостояние. Во-вторых, в этом случае повышаются риски интернационализации конфликта.

Армения является членом Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), в котором ведущая роль принадлежит России. Согласно ему, агрессия против любого из членов интеграционной структуры рассматривается, как агрессия против всего блока в целом. И если Азербайджан (представим это гипотетически) решится повторить грузинский опыт 2008 года, то Москва и ее союзники могли бы сослаться на суверенное право Баку восстанавливать контроль над своими территориями (то, что Нагорный Карабах - часть Азербайджанской республики, признает и РФ).

Впрочем, в случае вооруженного армяно-азербайджанского противостояния ОДКБ было бы трудно выработать единую позицию, учитывая особые отношения между Баку и Астаной. Вспомним, как Нурсултан Назарбаев высказал свое мнение по поводу вхождения Армении в Таможенный Союз (ТС). Весь пафос казахстанского лидера был обращен к вопросу о границах потенциального участника евразийского интеграционного проекта. Ведь вступление Армении в ТС означает косвенное признание иных границ, которые не признаются формально мировым сообществом. Так что ухудшение ситуации на армяно-азербайджанской границе, находящейся вне "линии соприкосновения" в Нагорном Карабахе, создает немало сложных вызовов. Не только для Баку и Еревана, но и для ОДКБ и других евразийских проектов, а также для внешних игроков.

Однако в последние два года количество инцидентов именно на армяно-азербайджанской границе (то есть вне зоны нагорно-карабахского конфликта) увеличилось. Иными словами, предпринимаются попытки "разморозить" конфликт. Вслед за осторожным оптимизмом, последовавшим после венской встречи президентов Ильхама Алиева и Сержа Саркисяна в ноябре 2013 года, пришла новая волна пессимизма. Впрочем, руководители двух кавказских республик встретились уже в восемнадцатый раз, если вести отсчет с момента вступления в должность армянского лидера в 2008 году. И никаких юридически обязывающих документов в Вене подписано не было, как не было и многообещающих заявлений. Но сама эта встреча уже воспринималась, как свидетельство прогресса.

Нагорно-карабахское урегулирование опять демонстрирует "принцип маятника". Вспомним, как после трех встреч президентов в 2009 году под эгидой президента РФ и шести встреч при посредничестве Минской группы ОБСЕ Нагорный Карабах ждало "жаркое лето" 2010 года. Тогда обострение ситуации произошло практически сразу же после переговоров президентов России, Армении и Азербайджана в Санкт-Петербурге.

Схожий "маятник" мы видели и потом. В 2011 году на саммите в Довиле президенты стран "минской тройки" дали задание главам Армении и Азербайджана завершить согласование работы по "базовым принципам". Своеобразным отчетом о проделанной работе должен был стать трехсторонний саммит в Казани. Но этот форум окончился провалом. А июнь 2012 года снова выдался "жарким" не только на линии соприкосновения в Нагорном Карабахе, но и вдоль армяно-азербайджанской границы.

Тогда остроты ситуации добавлял тот факт, что военные столкновения происходили практически одновременно с кавказским турне госсекретаря США Хиллари Клинтон. Сообщения об инцидентах застали ее в Ереване. "Силой этот конфликт не решить. Проблема должна быть решена исключительно за столом переговоров", - дала свою оценку тогдашний руководитель американской внешней политики. Но после этого грянуло пресловутое "дело Сафарова", вогнавшее мирный процесс в состояние застоя, которое было укреплено предвыборными кампаниями 2013 года в Армении и в Азербайджане. Кстати, это еще одна традиция: когда в двух кавказских республиках выбирают президентов и депутатов, музы мира молчат. В

конце 2013-го начале 2014 года эта закономерность повторилась: вскоре после встречи Алиева и Саркисяна последовал новый всплеск вооруженного насилия.

Чем это объясняется? Прежде всего, следует отметить отвлеченность ключевых игроков, которые сегодня сосредоточены на Украине, Сирии и зимней Олимпиаде в Сочи. В такой ситуации велик соблазн испытать противника на прочность в надежде на то, что никто в этот конфликт не вмешается. Опасность состоит в том, что в военном противоборстве трудно остановиться в "нужной точке". А надеяться на форматы ОБСЕ (про Совет Европы или ПАСЕ вообще речи не идет) не приходится.

Впрочем, многое здесь зависит от умения Вашингтона и Москвы выработать совместную жесткую линию в плане недопущения военных действий. Если такой недвусмысленный, без всяких политически корректных оговорок, сигнал будет дан из двух столиц одновременно, то шансы на сохранение статус-кво повысятся. Надежды на такую согласованность, конечно, мало, однако надежда, как известно, умирает последней. К сожалению, параллельно с ее затуханием гибнут участники застарелого и неразрешенного поныне конфликта.

Источник:novopol.ru