Дейнекин: «У бомбардировщика будущего должно быть минимум два пилота»

Первый главком ВВС России Петр Дейнекин разрешил спор Макарова и Рогозина


— Петр Степанович, вице-премьер Дмитрий Рогозин и начальник Генштаба Николай Макаров спорят вокруг того, строить новый стратегический бомбардировщик или ограничиться ракетами и беспилотными гиперзвуковыми аппаратами. Вы на чьей стороне?

— Я глубоко переживал споры в отношении перспективного комплекса Дальней авиации и не понимаю позицию Рогозина в отношении этой концепции.

Самолеты по сравнению с ракетами обладают таким неповторимым свойством, как способность переносить свои усилия на всем громадном пространстве территории России, дежурить практически в любом удаленном военно-географическом районе.

Об этом свидетельствуют неоднократные полеты экипажей Дальней авиации. К примеру, с дружеским визитом в Венесуэлу, или вокруг Японских островов, а также вдоль российских границ продолжительностью более 42 часов на турбовинтовых самолетах Ту-95МС и более 22х часов на сверхзвуковых Ту-160 — разумеется, с дозаправками в полете. То есть в критической ситуации эти корабли, имея на борту боеприпасы, могут дежурить в воздухе сутками.

Межконтинентальные баллистические ракеты в отличие от самолетов не обладают мобильностью. Они наглухо, как гвоздями, прибиты к определенным координатам, которые хорошо известны тем, кому надо.

— Но ведь Рогозин утверждал, что самолет не сможет преодолеть ни одну систему ПВО?

— Стратегическим самолетам и не нужно ничего преодолевать. Те ракеты, которые находятся на борту современных стратегических воздушных кораблей, способны преодолевать любое ПВО, потому что они летят не в космосе, а низко над землей и обладают настолько высоким интеллектом, что способны выполнять полет по любой программе и даже переговариваться между собой для обмена информацией.

А упреки в том, что самолеты не способны преодолевать ПВО и могут быть уничтожены задолго до выполнения поставленной задачи, в еще большей степени распространяются на ракеты, которым противник не даст даже открыть пусковую шахту.

— Но ведь ракету сложнее засечь и догнать, чем самолет?

— Межконтинентальная ракета может быть свободно уничтожена как на восходящей траектории или высоко в космосе, так и на нисходящем участке полета. И так как она добирается от старта до цели полчаса, то у противоборствующей стороны достаточно времени для принятия решения на ее уничтожение.

А крылатые ракеты на стратегическом самолете могут нести не только ядерный, но и обычный заряд. И даже перед тем, как непосредственно поразить цель, они как бы достают фотокарточку, убеждаются, что перед ними именно тот объект, на который они направлены, и после этого поражают цель. То есть это не молот, сметающий одним ударом города, а высокоточное средство поражения, которое может поразить нужное здание и не затронуть соседние дома.

Еще одним преимуществом наших тяжелых воздушных кораблей является то, что им можно дать команду на возврат или на отмену ранее принятого решения, чего нельзя допускать в отношении ракет — уж если ты ее пустил, то финиш неизбежен и вернуть ее обратно невозможно.

Так что я считаю, что взгляды, с которыми Дмитрий Рогозин подходит к стратегическим самолетам, явно устарели. Как бывший главком ВВС и командующий Дальней авиации, я благодарен тем государственным решениям, которые были приняты по разработке нового самолета.

— Каким должен быть бомбардировщик пятого поколения?

— Нет сомнений, что он должен быть самолетом XXI века. Во-первых, в создании его корпуса должны быть применены новые материалы — титановые сплавы, композиты. С металлами у нас все в порядке — больше половины титана, из которого собирают «Боинги» и «Эйрбасы», производится в России.

— А функционально чем должен обладать самолет?

— Думаю, что самолет будет свободно маневрировать во всем диапазоне высот и скоростей, на нем будут стоять новые двигатели, средства радиоэлектронной борьбы и автономной навигации. Всё это есть в умах наших ученых, дело за стабильным финансированием. Разумеется, самолет должен быть «невидимкой» — строиться по технологии «Стелз».

И конечно, на борту такого самолета должны быть высокоточные ракеты с такими боеголовками, которые способны нести как обычный, так и ядерный боеприпас.

— Экипаж для такого самолета нужен?

— На таком воздушном корабле должно быть не менее двух членов экипажа и предусмотрено место для третьего пилота на случай дежурства в воздухе.

— А удобства вроде душа и туалета? Ходили слухи, что вместо туалета на дальних стратегах обыкновенное ведро.

— Разговоры про ведро — это всё байки из прошлого. У нас и на Ту-95 МС, и на Ту-160 вопросы жизнедеятельности экипажа и его физиологических потребностей полностью решены — начиная от горячего бортового питания и заканчивая туалетными делами. Мы это преодолели еще в начале 1980-х.

Я сам летал на Ту-95 с 1982 года и на Ту-160 — с 1986-го, еще когда они не поступали в строй и были на испытаниях. М и вопросы эргономики с промышленностью решили. В этом деле даже космонавт Алексей Леонов принимал участие. Он уже обладал опытом космических полетов и неудобств, а конструкторы отреагировали на эти дела.

Но все-таки главным является не забота о туалете или о чае. Важнее всего, чтобы пилот или навигатор исполнял свои обязанности с минимальным психофизиологическим напряжением. Это круче, нежели сардельки на борту или кофе в термосах.

— А что, там и кофе есть?

— У нас на борту всё есть. Питание организуется по меню, не хуже, чем у космонавтов. Но вопреки никелированным судкам и пластиковым тюбикам экипажи с завидным упорством берут с собой на борт сало, черный хлеб и чеснок. Более надежного и калорийного бортового питания пока не удалось создать ни одному продовольственному институту.

http://izvestia.ru/news/530366#ixzz26sVzkkXd