Жизнь по легенде
Три года назад, 10 января 2012-го ушел из жизни Геворк Андреевич Вартанян, Герой Советского Союза, человек-легенда отечественной внешней разведки, до последнего дня остававшийся в строю.
Мне повезло не только познакомиться, но и прожить один день в семье легендарных советских разведчиков – супругов Вартанян, чей стаж нелегальной работы за рубежом насчитывает 43 года, на правах временно усыновленного журналиста. Для начала представлю радушных хозяев, чья жизнь в значительной степени и сейчас проходит под грифом «Секретно».
Как немцы допрыгались
Геворк (для друзей – Георгий) Андреевич и Гоар Левоновна Вартанян. Он родился 17 февраля 1924 года в Ростове-на-Дону в семье директора маслобойного завода. Не без помощи советской разведки его отец принимает иранское подданство и в 1930 году вместе с женой и сыном уезжает из СССР. В Иране главу семьи несколько раз арестовывают. И тогда на явки с советским резидентом выходила мать. А поскольку на Востоке женщина не могла одна появляться на людях, она брала с собой сына. Конечно, поначалу Геворк мало что понимал в тех разговорах, но отлично помнит, как, улучив момент, советский разведчик незаметно подбрасывал ему в карман шифровку из Москвы.
“ Сейчас трудно представить, каким огромным авторитетом пользовался Советский Союз. Нам помогали целые агентурные династии – сначала деды, потом отцы, сыновья и даже внуки ”Через шесть лет отец перебирается в Тегеран, где становится организатором и владельцем крупной кондитерской фабрики, известной на всю страну. По его протекции Геворк уже с 16 лет стал осознанно работать на советскую разведку. День 4 февраля 1940 года он запомнил на всю жизнь. Именно тогда состоялась его первая встреча с советским разведчиком, легендарным Иваном Ивановичем Агаянцем.
По заданию советского разведчика Геворк подобрал семь своих сверстников – армян, лезгин, ассирийцев – и организовал отряд, который с легкой руки Агаянца стал называться «Легкая кавалерия». На велосипедах, а чаще всего на своих двоих они вели наружное наблюдение за проживавшими в Тегеране сотрудниками германской разведки. Куда ходят, с кем встречаются, в каких учреждениях бывают. Плохо одетые, чумазые подростки, без дела шатающиеся по улицам, пристающие к иностранцам с просьбами за гроши купить какую-нибудь безделушку или назойливо предлагающие почистить обувь, не вызывали опасений у немецких разведчиков. Таким незамысловатым образом «Легкая кавалерия» выявляла фашистскую агентуру – в общей сложности около 400 человек. Более того, им удалось вычислить и резидента германской разведки в Иране – Франца Майера. Это был профессионал. В грязном могильщике армянского кладбища Тегерана было трудно узнать чистокровного арийца. Но «Легкая кавалерия» справилась. Увы, пока Центр согласовывал санкцию на его арест, немецкого резидента повязали англичане, которые в тот момент оказались расторопнее.
Здесь же, в Иране Геворк познакомился с сестрой своего друга – разудалой 15-летней девчушкой Гоар – будущей женой. Она вместе со своими родителями приехала в Тегеран из советского Ленинакана. По-русски говорить не умела, а Геворк, хоть и армянин, не знал армянского. Общались на фарси, что помогало и в дружбе, и в работе. Это она, бесстрашная девочка с косичками, три месяца носила в тюрьму передачи своему другу, когда Геворк был арестован сотрудниками Таминат – местной тайной полиции. Его взяли по подозрению в убийстве одного из фашистских националистов. Заступничество отца, известного предпринимателя, и местной армянской общины открыло перед юным подпольщиком двери на свободу.
Тюрьма не сломила юношу, и в 1942 году по заданию советской разведки Геворк попадает в английскую разведшколу, которая работала в Тегеране под прикрытием радиоклуба. Офицеры секретной службы Ее Величества тайно набирали туда молодых парней разных национальностей, знавших русский язык, для обучения и последующей работы против СССР. И хотя в мае 1942-го был подписан договор о союзе Великобритании и СССР против Германии, англичане прекрасно понимали, что коммунисты после окончания войны вновь станут для короны врагом номер один.
Полгода обучали юношу искусству вербовки, шифровальному делу, способам двусторонней связи, умению следить за другими и выявлять наружное наблюдение за собой, проводить тайниковые операции. За эту фундаментальную подготовку наш разведчик до сих пор благодарен английской спецслужбе. Но это была теория. А основы практической оперативной работы он постигал, выполняя конкретные и весьма ответственные поручения советского резидента.
В 1943 году, когда в Тегеране намечалось провести конференцию глав союзных держав, немцы решили устроить покушение на «Большую тройку» – Сталина, Рузвельта и Черчилля. Операция носила кодовое название «Большой прыжок». Заблаговременно немцы нелегально забросили в Тегеран передовую группу из шести агентов, которая должна была наладить радиосвязь с Берлином и подготовить условия для высадки основного десанта боевиков во главе с Отто Скорцени.
Диверсию планировали устроить 30 ноября во время торжественного приема в английском посольстве в честь дня рождения премьер-министра Черчилля (ему исполнялось 69 лет). На территории диппредставительства находился источник питьевой воды, и по сложному лабиринту подземных каналов можно было незаметно проникнуть в охраняемую зону для закладки мощного фугаса. Также разрабатывался вариант похищения президента США Франклина Делано Рузвельта.
Эту передовую группу из шести фашистских разведчиков и адрес ее конспиративной квартиры на улице Надери, недалеко от английского и советского посольств, и установила «Легкая кавалерия», руководимая Геворком Вартаняном.
Диверсантов накрыли практически сразу после высадки в местечке Кум, что в 80 километрах от Тегерана. Часть террористов была интернирована, но некоторых перевербовали и они стали работать под диктовку советской разведки. Однако кто-то из немецких радистов сумел передать в Берлин условный сигнал, что группа раскрыта и действует под контролем. Получив удручающую информацию и не имея времени на подготовку новой базы, фашисты не решились продолжать проваленную еще на старте операцию «Большой прыжок».
Закончилась война. В 1946 году там же, в Тегеране, Гоар и Георгий поженились и еще почти шесть лет работали в Иране. В 1951-м им разрешили временно вернуться в Ереван, где они окончили институт иностранных языков и прошли основательную подготовку к новой загранкомандировке. Тщательно продумывалась легенда, готовились новые документы, отрабатывались способы связи с агентурой, в качестве кандидатов на вербовку выявлялись потенциальные носители секретной информации, интересующей органы советской разведки. Но в какие края предстояла поездка, с каким заданием, на какой срок – об этом супруги Вартанян не говорят до сих пор. Ближний Восток, Китай, Европа… Известно лишь, что за работу в этот период Георгию Андреевичу присвоено звание Героя Советского Союза, а Гоар Левоновна награждена орденом Красного Знамени. Он стал первым советским разведчиком-нелегалом, получившим это высокое звание за работу в мирное время. Конечно, были и другие награды, но именно эти семейная пара разведчиков ценит больше всего.
В 1968 году в возрасте 44 лет Георгий Вартанян получил свое первое и единственное звание – полковник. Гоар так и не была аттестована.
Из своей последней командировки они вернулись на родину осенью 1986-го. Через несколько месяцев Гоар Левоновна вышла на пенсию, Георгий Андреевич продолжал службу до 1992 года.
Здравствуй, Родина!
– В 90-е годы приходилось читать и слышать о трудной жизни в нашей стране разведчиков-нелегалов, приехавших домой после долгих лет работы за границей…
– Да полная ерунда, – прерывает меня Гоар Левоновна. – Конечно, вернувшись после долгой командировки из-за границы, не сразу привыкаешь к новой обстановке. В конце 80-х одного нашего знакомого, тоже разведчика-нелегала, продавщица в магазине просто обложила матом. Он просил у нее равиоли, показывая на пельмени, а она никак не могла понять, что ему нужно. Со мной тоже похожее случалось. Помните, тогда в магазине давали только по две бутылки водки да и то в обмен на пустую посуду. Подаю я продавцу две бутылки, а он мне так грубо: «Кольца снимай». Я возмутилась, с какой стати я буду снимать свои золотые кольца. Слава богу, кто-то из очереди мне подсказал, что нужно снимать колечки от пробок, которые остаются на горлышке бутылки...
– Работая за рубежом, многие наши нелегалы владели крупными фирмами. Тот же Конон Молодый имел очень прибыльное дело. А как живется здесь, на обычную зарплату российского служащего или на пенсию?
– С зарплатой, не говоря уже о пенсии сотрудника российских спецслужб, трудно смириться… Особенно тем, кто за границей работал «под крышей» преуспевающего бизнесмена.
– Кстати, какая у вас пенсия?
– Как у полковника внешней разведки, имеющего максимальную выслугу, плюс определенные надбавки. Кроме того, Геворк получает как Герой Советского Союза. В общем, не жалуемся, нам хватает.
– Кто прожил большую и трудную, полную риска жизнь и имел много денег, знает, что далеко не все определяется пачками купюр, – это вступил в разговор Георгий Андреевич. – Абсолютное большинство тех людей, с которыми я работал в разведке, трудились не за деньги. А вот дружба, помощь в трудную минуту – это действительно дорогого стоит. А еще чувство Родины. Вы не представляете, как это важно для человека, который долгие годы живет за границей. Как бы трудно ни было, но ты знаешь, что за тобой – могучая держава, которая не оставит и всегда тебя поддержит, а если надо, и защитит. Ради этого стоит жить и работать.
– И о забытых разведчиках тоже явный перебор, – продолжает Гоар Левоновна. – Конечно, далеко не все они рассекречены даже после смерти, но поверьте, никто из них не забыт. Нам постоянно помогают коллеги из Службы внешней разведки. Мы дружим семьями с другими нашими нелегалами. У нас, например, прекрасные отношения с Джорджем Блейком, мы знали семью Филби, дружили с Коэнами. А недавно были у наших друзей, которые живут в прекрасном пансионате для ветеранов разведки. На обратном пути заехали на Хованское кладбище, к могиле нашей легендарной разведчицы Патрии. Ее настоящее имя – Африка. Она испанка, в годы Отечественной войны была заброшена в немецкий тыл и воевала в составе знаменитого партизанского отряда Дмитрия Медведева. А после войны более 20 лет работала за границей разведчиком-нелегалом. На надгробном камне надпись: «Полковник Африка Де Лас Эрас. Почетный сотрудник органов безопасности».
– Кстати, могилы наших товарищей по службе всегда ухожены. О них заботятся родственники, друзья и, конечно, наше ведомство, – продолжает хозяин дома. – Многие, и я в том числе, еще работают. Мне приходится бывать в Институте имени Андропова, где встречаюсь со своими коллегами, читаю лекции слушателям, консультирую будущих разведчиков.
– Как вас встретила Родина, когда вы окончательно вернулись из-за границы?
– Золотом осени, улыбками друзей и заботой наших коллег из разведки.
– Когда подлетаешь к Москве, – добавляет Георгий Андреевич, – сердце начинает учащенно биться. Наконец-то дома. Вы не представляете, что значит после долгой работы войти в свою квартиру. Кругом все дорогое и близкое. Родные люди, стены, небо, воздух – все наше. Даже недостатки и трудности – и те свои. И уже не нужно ничего опасаться.
«Особо секретный» эксклюзив
– По каким направлениям разведки вы действовали, какую информацию получали: политическую, военную, экономическую, научно-техническую?
– За сорок с лишним лет работы действовали практически по всем направлениям. Добывали самые разные сведения. И те, что плохо лежали, и те, что хранились за семью печатями. В основном это была информация по странам НАТО. Иногда документы стоили, скажу без преувеличения, миллиарды. Ведь в таких случаях наша страна не тратила деньги на новые научно-технические разработки, а получала уже готовые результаты. С помощью этих материалов советская наука делала прорывы на 10–15 лет вперед. То же и в политике, и в военных разработках.
– Задача разведчика-нелегала состоит прежде всего в том, чтобы найти, изучить и завербовать человека, владеющего важной информацией. Георгий Андреевич, сколько человек вы завербовали лично?
– Точное число назвать не смогу, но человек шестьдесят – наверняка.
– На какой основе чаще всего вы вербовали иностранцев и сотрудничали с ними? Деньги, компрометирующие материалы, идейная основа?
– В первые годы, особенно в Иране, практически все вербовки и дальнейшее сотрудничество велось на идейно-политической основе. Сейчас трудно представить, каким огромным авторитетом в мире пользовался Советский Союз. Я знаю несколько ситуаций, когда нам активно помогали сначала деды, потом отцы, сыновья и даже внуки. Если хотите – целые агентурные династии. Позднее контакты строились преимущественно на материальной основе.
– Сегодня обычная техника, а уж шпионская тем более, творит чудеса. Может ли она заменить агентуру?
– Думаю, что нет. Техника, какой бы уникальной ни была, просто фиксирует событие. Конечно, она помогает работе, но залезть в сейф, где лежат государственные секреты, может только человек, имеющий к ним доступ.
– Георгий Андреевич, вы полгода учились в английской разведшколе. Чья подготовка лучше – наша или их?
– Лучше, чем у нас, разведчиков нигде не готовят. Даже человека с высшим образованием обучают лет пять-шесть. Он знает язык и страну своей будущей работы так, будто там родился и вырос. Главное – у нас учат думать и принимать ответственные решения. А в других спецслужбах больше натаскивают.
– А чья разведка лучше?
– После нашей – английская. Британцы очень внимательно и скрупулезно работают. Могут несколько лет следить за объектом, пока не получат нужные сведения. Очень профессиональны израильтяне. Они действуют по всему миру исходя из принципа «цель оправдывает средства». А вот у американцев все определяют деньги и нахрапистость. Это их часто и подводит.
– Для любой страны разведка – очень дорогое удовольствие. А ведь Россия, к глубокому сожалению, проблемная страна. Не хватает средств на науку, культуру, образование, медицину… А на разведку?
– Начнем с того, что разведка не просто удовольствие. Это жесткая необходимость. Для такого государства, как Россия, эта истина справедлива вдвойне. Мы должны знать, какие внешние угрозы, от кого и когда могут исходить. И быть к ним готовы. Помните старую мудрость: кто предупрежден, тот вооружен.
Вместе с тем наша внешняя разведка никогда не была особенно богатой, тем более по сравнению с ЦРУ. И в то же время она всегда была лучшей в мире.
Легальный день бывших нелегалов
По давней привычке семья Вартанян просыпается в шесть. Легкий завтрак с чаем или кофе, просмотр информационных телепрограмм и к 9–10 утра на работу в «лес» – так разведчики называют комплекс зданий СВР, расположенный в Ясеневе. Туда Георгий Андреевич ездит с огромным удовольствием.
– Я не представляю, как можно жить без нашей работы, – говорит он. – В разведке есть пословица: нелегалы на пенсию не уходят. И это действительно так.
У Гоар Левоновны в это время домашние хлопоты, магазины, покупки... Впрочем, и она не забывает свою профессию – встречается с будущими разведчиками, рассказывает о работе, делится своим богатейшим опытом:
– Сейчас работа семейных пар уже стала правилом. А кто научит женщину жить за границей, вести себя в обществе, устанавливать контакты, заниматься хозяйством в условиях чужой страны, которая для разведчика должна стать родной. Я помню, какими важными для нас были мелочи. Попробуйте где-нибудь за границей сказать: «Опера Пуччини «Чио-Чио-сан» – и на вас сразу начнут смотреть косо. Только «Госпожа Баттерфляй» и никак иначе. И таких мелочей тысячи.
Ужинают обычно в гостиной, когда можно посмотреть телевизор, не спеша поговорить о прошедшем дне, обсудить планы на завтра. День в семье Вартанян заканчивается около полуночи. Но нам до вечера было еще далеко и мы продолжали неспешный разговор.
– Жизнь разведчика – это постоянное напряжение. Как вы боролись с этим?
– Нас спасало то, что мы работали вдвоем и подбадривали, помогали друг другу. То Гоар мне, то я ей. Конечно, тем, кто работает в одиночку, гораздо тяжелее. А мы вспоминали забавные истории из своей жизни, вместе ходили в театры, кино, рестораны, к знакомым. Но вообще-то тоска по дому, родственникам, друзьям – трудное испытание. Даже письма от самых дорогих людей мы не имели права хранить за границей. Получил, прочитал несколько раз и тут же уничтожь. Поэтому и наш домашний архив не очень богатый. В «лесу» наших материалов гораздо больше. Но они еще практически не рассекречены.
– Георгий Андреевич, какие усвоенные за десятки лет нелегальной работы привычки вы взяли с собой в мирную жизнь?
– Чисто человеческие привычки, какие были, такие и остались. А вот навыки работы разведчика – это другое дело. Например, умение постоянно проверяться по поводу наружного наблюдения. Но зацикливаться нельзя, так ведь можно и чокнуться на этом деле. Зато анализировать поведение, речь, поступки объектов оперативного интереса – это действительно стало привычкой. Приходилось очень много приобретать свойств и черт характера, нужных с точки зрения оперативного интереса к людям. Надо мне познакомиться с любителем сигар и тенниса, начинаю играть в теннис и курить сигары. Потом, конечно, это уходит. Сейчас иногда ловлю себя на том, что вдруг замечаю человека, который два-три раза попался на глаза в течение непродолжительного времени. За границей я был бы обязан найти причину и объяснение этому, а здесь на такие вещи стараюсь просто не обращать внимания. Так что от привычек, в том числе и профессиональных, избавляться довольно трудно.
– За рубежом вас связывали со многими людьми не только оперативные, но и дружеские, личные интересы. А потом вы вдруг исчезали… Что думается по этому поводу, как вы переживаете разлуку?
– Это действительно тяжелые для нас ситуации, – рассказывает Гоар Левоновна. – За границей мы оставили очень много друзей. Почти все они не догадывались о нашей разведывательной работе. У многих мы были на свадьбах, потом становились крестными их детей… Когда покидали страну, то до одних знакомых доводилась правдоподобная легенда нашего исчезновения, с другими мы расставались по-английски, не прощаясь. Бывали и ситуации на грани провала. Однажды в одной из стран на благотворительном приеме мы увидели наших старых знакомых, которых 22 годами раньше хорошо знали еще по Ирану. Что делать? Ведь сейчас у нас другие имена, документы, а сопровождал нас руководитель спецслужбы этой страны. К счастью, нас не заметили, а нам под благовидным предлогом пришлось быстренько уехать.
– Много было таких ситуаций?
– Хватало. Оказывается, Земля на редкость маленькая планета и люди на ней встречаются очень часто. Однажды в Европе меня узнал мой одноклассник. Пришлось заболтать его, наплести, что я турист и так далее. Другой старый знакомый встретил меня там, где по его представлениям я вообще не мог быть. После долгих объяснений он сделал вывод, что я чуть ли не политический эмигрант, скрываюсь от властей.
– Георгий Андреевич, по-моему, неизменным в вашей жизни нелегала была только ваша жена.
– Это точно. Вы спросите Гоар, она расскажет вам, как три раза выходила замуж.
– За кого?
– Ну за меня, конечно!
– Первая наша свадьба состоялась 30 июня 1946 года в Тегеране, – улыбаясь начала свой рассказ Гоар Левоновна. – Как и положено, венчались в местной православной церкви.
– А венчавший нас священник был проходимец (вопреки церковному запрету держал несколько такси) и убийца (когда-то в Армении он убил революционера и бежал в Иран), – перебил Георгий Андреевич. – Поэтому мой отец и был против церковного брака.
– Но мой папа все-таки настоял на венчании, и к церкви мы подкатили на роскошных машинах. Так мы женились в первый раз. Вторая свадьба была в Ереване в 1952 году, когда мы приехали в СССР на учебу. Здесь законный брак заключили уже в загсе. А третья состоялась через несколько лет в Европе и тоже в церкви. Нам нужно было подтвердить свою легенду и получить настоящие документы страны пребывания о том, что мы муж и жена. И опять было венчание, поцелуи, обмен кольцами, свидетели, гости, цветы, подарки, торжественный ужин – все, как в первый раз. Но днем рождения нашей семьи мы все же считаем ту, первую нашу свадьбу.
– А как отмечали дни рождения?
– Наверное, обычному человеку это покажется странным, – рассказывает Геворк Андреевич, – но работая за границей, каждый день рождения мы отмечали… дважды. Мы работали под вымышленными именами и биографиями, а значит, и день рождения по легенде у нас приходился совсем на другую дату, которая и была известна широкому кругу наших знакомых. А в их числе между прочим были не только высокопоставленные политики, дипломаты, бизнесмены, ученые, но даже и сотрудники зарубежных спецслужб. Обычно это были шумные праздники с большим числом гостей и долгим застольем. Мы принимали поздравления, нам дарили подарки, но только Гоар и я знали, что это, если можно так выразиться, липовый праздник.
– А как же вы отмечали настоящий день рождения?
– Чаще всего вдвоем. Готовили дома небольшой праздничный ужин или выбирались в ресторан, где проводили вечер за бутылкой шампанского.
– При этом поздравляли друг друга и дарили небольшие подарки где-нибудь на улице или в машине, – добавляет Гоар Левоновна. – Сами понимаете, дома или в ресторане мы этого делать не могли.
«Допрос с пристрастием»
За окном уже смеркалось, и я, чтобы сэкономить время, попросил разрешения у своих новых знакомых провести «допрос с пристрастием». Вопросы, что называется, в лоб и по возможности короткий и точный ответ.
– Сколько языков знаете?
– Русский, армянский, фарси, английский, еще пару-тройку. В общем, в каждой стране, где работали, приходилось изучать язык.
– На каком говорите дома между собой?
– На русском. Но иногда, когда не можем вспомнить какое-нибудь слово, говорим на том, какой быстрее приходит в голову. А если к нам приезжают родственники – на армянском.
– У непревзойденного конспиратора Ульянова-Ленина было более пятисот конспиративных имен и оперативных кличек. Сколько псевдонимов было у вас?
– Всего два. Анри и Анита, Амир и Амирова. Это значит, что мы нигде не засвечивались и нас не раскрыла ни одна из контрразведок. А псевдонимы изменили в Центре, когда мы меняли страну пребывания. Степень конспирации была настолько высока, что даже правительственные указы о присвоении мне звания Героя Советского Союза и награждении Гоар орденом Красного Знамени были подготовлены на другие, вымышленные фамилии. Уже позднее, после нашего окончательного возвращения на Родину эти документы переделали на наши подлинные имена. Тем не менее, соблюдая строжайшую тайну, награды нам вручали не в Кремле и даже не на Лубянке, а на конспиративной квартире, куда специально приехал председатель КГБ Виктор Михайлович Чебриков.
– Какую страну вы считаете своей родиной?
– Советский Союз, Россию. А наша малая родина – это Армения.
– Георгий Андреевич, звание Героя Советского Союза помогает в обыденной жизни?
– Иногда выручает… Как-то мы опаздывали в аэропорт. Мчимся на машине, нарушая все ограничения по скорости. Останавливает гаишник, хочет нас оштрафовать. Я, конечно, извиняюсь, прошу отпустить, мол, торопимся, лететь надо. А он с издевкой спрашивает: «Вы что, космонавт?». «Да, – отвечаю я, – космонавт» и показываю удостоверение Героя. Он приветливо улыбнулся, лихо козырнул и говорит: «Счастливого полета, товарищ космонавт! Но по дорогам нужно ездить, а не летать».
– Ваш любимый крепкий напиток?
– Предпочитаю водку, иногда виски или коньяк. Но пью мало и, что называется, по принуждению – когда ситуация обязывает и не выпить просто нельзя: официальные приемы, визиты, гости. Бывало, под рюмку коньяка вербовка лучше идет. А вот жена предпочитает сухие вина и натуральный кофе с пенкой.
– А любимая игра? Наверное, шахматы?
– Шахматы люблю, но предпочитаю нарды.
– Иногда играем в карты, – добавляет Гоар Левоновна. – Обычно в рами или в дурачка. Но это бывает очень редко.
– И кто же выигрывает?
– Примерно поровну…
– Нет-нет, Георгий чаще побеждает, – смеется моя собеседница.
– Сколько лет вам хотелось бы прожить?
– (Со смехом.) 120 – не меньше. Знаете, как в русских народных сказках: «Они жили долго и счастливо и умерли в один день».
– В чем секрет вашего активного долголетия?
– Главное – не расслабляться, заниматься любимым делом и чувствовать, что ты нужен людям.
Источник: http://vpk-news.ru
