Врожденное рыцарство

В Первую мировую, последнюю войну Старой Европы, еще сохранялись остатки былых рыцарских традиций. Уже встречаются неоправданная агрессия и тотальная жестокость, но кое-кто еще воюет «в белых перчатках», а офицерская честь – святое.

Осенью 1914-го части русской 1-й кавалерийской дивизии в Восточной Пруссии противостояли своему «близнецу» – эскадронам германской 1-й кавдивизии. На этом участке фронта царило временное затишье, и между русскими и немецкими поварами установилось нечто напоминающее временное дружеское соглашение. Кухни переезжали от взвода к взводу, не боясь попасть под огонь.

Однажды утром на нейтральной полосе появился германский улан с пикой, к которой был прикреплен белый флаг, кавалерист положил на землю письмо и пакет. Письмо, составленное в вежливой форме, адресовалось офицерам 1-го гусарского Сумского полка. В пакете были коньяк и сигары.

Через какое-то время русский гусар, также под белым флагом, привез в ответ пакет с папиросами и водкой – презент для германских офицеров. Наши приглашали встретиться в полдень на нейтральной полосе.

Офицеры, по трое с каждой стороны, даже вместе сфотографировались. Во время встречи разговаривали о разном (в основном о спорте), не обсуждая военную тематику. Прощаясь, договорились на следующий день увидеться в то же время: русские должны были принести закуску, немцы – коньяк.

Но вечером в нашей дивизии сменился начальник, узнав о встрече, он категорически запретил своим офицерам общаться с противником. Переживая, что нарушают слово, они обдумывали, как дать знать немцам, что встречи не будет. Наутро русские аванпосты дали залп в воздух, а позже составили письмо с объяснением, которое было прибито к дереву.

Отчаянная медсестра

В Карпатах отряд графа Келлера («Пророчество «Золотой шашки») захватил германский военный госпиталь – медицинский персонал сдался без сопротивления, но одна из сестер милосердия, закрывшись в комнате, стала отстреливаться из револьвера. Кавалеристы не знали, как быть, но бывалый унтер-офицер сказал солдату: «Позвони по телефону – узнай, что прикажет генерал делать с этой отчаянной медсестрой». Связавшись с командиром, боец вернулся и передал ответ: «Граф Келлер сказал, что с бабами не воюет, приказал взять сестру живой и доставить в штаб в целости, а автомобиль за ней уже выслан».

Стали обдумывать, как схватить отчаянную медсестру без потерь. Унтер-офицер глубокомысленно изрек: «Волков живыми брали, ну и бабу возьмем». Вызвались шесть добровольцев. Унтер-офицер распорядился: взять каждому бойцу по подушке и одеялу. Солдатам следовало выбить дверь и бросать в немку подушками, при этом стараться уклоняться от ее выстрелов, приседая или падая на пол. Со смехом и криками кавалеристы кинулись в комнату, и, несмотря на выстрелы (один солдат был ранен в руку), им удалось накинуть на сестру одеяло и обезоружить.

Ей объяснили, что скоро отправят в штаб графа Келлера. Когда приехал автомобиль, адъютант генерала, хорошо говоривший по-немецки, объяснил пленной, что ее доставят в штаб, а затем разместят среди русских сестер милосердия, если даст слово не пытаться бежать. Немка поняла ситуацию по-своему: «Значит, меня будут судить, а потом расстреляют». «Мы с женщинами не воюем и их не расстреливаем», – ответил адъютант.

По приезде в штаб ее встретили любезно, разместили у сестер милосердия, где успокоили, и она смогла привести себя в порядок.

Сестры были приглашены Келлером на ужин. В штабе генерал представился немке и посадил за стол рядом с собой по правую руку. На вопрос, почему не хотела сдаваться, сестра отвечала, что им рассказывали о том, что казаки не только убивают детей и женщин, но и пожирают их. На это ей ответили, что казаки предпочитают жареных гусей и поросят.

Сестра сказала, что русские – странные люди: они со смехом и криком ворвались в ее комнату, решив, наверное, что это какая-то игра. Граф обещал, что при первой же возможности пленную отправят к своим. На прощание она заметила, что любая европейская армия ее бы расстреляла, ведь она оказала вооруженное сопротивление, ранив при этом солдата, но русские ее почему-то отпускают, не сделав ничего плохого. Обещала, что впредь будет опровергать небылицы, которые рассказывают у нее на родине о Русской императорской армии.

Кашевар? Свободен

В одном из полков знаменитой 4-й стрелковой «Железной» дивизии ротный командир – георгиевский кавалер поручик Казанецкий в ходе боя, когда русские и немецкие атаки и контратаки сменяли друг друга, засел со связными и телефонистами в только что отбитом германском окопе.

Вдруг появляются два немецких солдата с котелками. Увидели русских и подняли руки. Казанецкий посмотрел – несут консервы и хлеб. «Кому?» – «Нашему ротному», – ответил немец. «Знаете что, ребята, не хочу, чтобы ваш гауптман сегодня из-за меня постился. Отнесите ему то, что несете, и пожелайте от русского ротного командира приятного аппетита».

Не прошло и 10 минут – вновь шаги. Солдаты подняли винтовки...

Тот же немец, без оружия, но с бутылкой в руке – щелкнул окованными пятками и протянул поручику бутылку коньяка: «Наш гауптман просит выпить за его здоровье». Отдал честь, развернулся и исчез.

Когда по данному случаю позднее стали проводить дознание, поручик ответил кратко: «Я – железный стрелок. В бою обычно побеждаю, но кашеваров не ловлю».

История войны знает много показательных примеров соблюдения противниками неписаных правил чести и воинских традиций.