Между чувством и долгом. Интернациональным...
На днях награжденный орденом Александра Невского военный корреспондент ВГТРК Евгений Поддубный в интервью своему каналу «Россия 24» заявил в частности, что война в Сирии — это теперь и наша война, так как там сбили российскую «сушку». Хотя свежа в памяти речь президента, где он подчеркивал, что антитеррористическая операция — это шаг доброй воли в ответ на призыв Башара Асада к российским властям поучаствовать в борьбе с самозваным халифатом. А в Ираке не бомбим-де потому, что нас об этом не просили. Так все-таки это наша или не наша война? Давайте разберемся...
«Так что ж, ребята, нальем бокалы
За тех парней,
Кто отдал жизни свои за счастье
Чужих людей».
(Из песни воинов-интернационалистов.)
О российских миротворческих полномочиях
Во-первых, Су-24 сбили не экстремисты, а истребитель турецкой ПВО, что в корне меняет расклад (мы же в итоге не ввязались в вооруженное противостояние с Анкарой!). Во-вторых, справедливости ради для многих российских обывателей, например, до сих пор является спорным факт отсутствия в воздушном пространстве Турции нашего бомбардировщика в момент поражения. В-третьих, Владимир Владимирович либо слукавил, либо действительно упустил из виду, что предложение сирийского руководителя совпало с намерением российского правительства реализовать в Месопотамии свои региональные внешнеполитические планы, а точнее — поправить там дела.
Вот и выходит: чтобы соблюсти формальности международного права, в качестве оправдания (юридического основания для силовой операции) мы приплетаем просьбу, с которой обратилось «законное сирийское правительство», то есть пытаемся легитимизировать то, что принято называть оказанием интернациональной военной помощи. А чтобы сыграть на патриотизме, мы вспоминаем 51-ю статью устава ООН о праве государства на самооборону, а также о воинском, служебном, гражданском, каком угодно, только не интернациональном долге. Таким образом, когда нам выгодно, мы ссылаемся на то, что «нас попросили» вопреки популярной нынче доктрине «громить врага на дальних подступах» независимо от того, в каком уголке земного шара он находится. Когда же невыгодно, инициируем расширение антитеррористической коалиции, хорошо понимая, что при всех дипломатических подвижках на сотрудничество с Западом в этом смысле шансов почти нет.
К чему это я? К тому, что вещи следует называть своими именами: как ни крути, налицо натуральная интернациональная миссия. Ибо ситуация, касающаяся России относительно Сирии, почти один к одному напоминает историю дружбы между Советским Союзом и ДРА, с той лишь разницей, что тогда мир существовал в двух противоборствующих общественно-исторических формациях. А сегодня налицо цивилизационный конфликт, а не конфликт государственно-политических систем. Плюс операция носит не наземный, значит, не контактный, а исключительно воздушный характер. Но, как и 30 лет назад в Афганистане, сегодня в Сирии Кремль хочет преследовать в первую очередь свои национальные интересы, что абсолютно справедливо. Другое дело, что это понятие порядком размыто. Ведь в увязке с национальными интересами под принцип «если драка неизбежна, надо бить первым» можно подвести любой удобный замысел. Все это весьма условно, опосредованно, косвенно. Объясню на пальцах.
Скажем, вздумается в одночасье нашим политикам проучить Сомали, так как Африканский Рог является пристанищем для пиратов всех мастей. В связи с этим создается соответствующий миф, развязывающий руки; следите за ходом мысли. Пираты на своих грабежах богатеют и остаются безнаказанными, а безнаказанность порождает наглость и усиливает аппетиты, так? В итоге морские разбойники могут укрепиться, усилить свой флот, постепенно расширить зону преступного контроля. Таким образом, вполне вероятно, что они переберутся и в Средиземноморье как благополучный судоходный край, а оттуда рукой подать до Черного моря. Следовательно, начнут хозяйничать под самым нашим носом у крымских и кавказских берегов (почему бы нет). Короче, ради безопасности Родины имеем право уничтожить в зародыше, иначе завтра будет поздно! Смешно? Безусловно. Почему? Да потому что явный перебор, потому что притянуто за уши, потому что сказочка для слабонервных, вернее, для слабоумных.
Обреченные воевать?
Возможно, я утрирую, но вопрос, по сути, в другом: должно ли это всерьез беспокоить нас и наших так называемых соотечественников за рубежом? В данной связи нельзя не отметить следующее обстоятельство. Москва в силу разных причин не доводит до конца, до логического завершения те проекты по переделу зон влияния, которые затевает. Афганистан, Приднестровье, северное Закавказье, Донбасс, теперь вот Сирия... Пусть по большому счету потерь в живой силе и технике пока не имеется, однако каждый день операции «Возмездие» влетает отечественной казне в копеечку. Зато уверенности в том, что плодами российских усилий в борьбе с панисламизмом не воспользуются некие третьи стороны, сегодня нет. И вам, например, не кажется странным, что ИГИЛ бомбит российская авиация, а защиты ближневосточные беженцы почему-то предпочитают искать в Европе? Уж не считают ли они, что РФ не такой уж и не совсем тот для Сирийской Арабской Республики освободитель-избавитель-спаситель? Кстати, сирийцы до сих пор не могут простить ельцинской России сближения с Израилем в 90-е. Иначе как предательство они это расценить не могли, и однажды в отместку, в отчаянии даже обстреляли базу ЧФ в Тартусе. Нелишне будет напомнить, что из-за политики заигрывания с Западом на нас тогда многие бывшие друзья обиделись...
В общем, результаты от подобных действий минимальны, территориальных приобретений (а если быть предельно объективным — возврата земель) ноль. Разве что Крым, да и тот по случайности; к тому же это заслуга не спецназа ГРУ, а скорее майдана с Януковичем.
В аналитических изданиях подчас можно встретить тезу о якобы ресурсной непривлекательности для нас юго-восточной Молдавии, ЛНР-ДНР, Абхазии и так далее. С геополитической точки зрения это абсурд. В современном мире даже безжизненный кусок пустыни Сахара или тихоокеанский атолл имеет свою ценность, и если уж на то пошло России как мировой державе до них должно быть дело. Другого выхода нет, ибо цивилизационная коллизия вечна: Европа и Америка соперничали с Российской империей, недолюбливая ее, еще задолго до октябрьского переворота 1917 года.
Горькие и безошибочные уроки истории
Идея интернационализма сегодня неактуальна и непопулярна, так как отдает экспортом революции, от которого Путин на недавней Генассамблее ООН торжественно перед лицом международного сообщества открестился как от «трагического социально-идеологического эксперимента». Поэтому на ней наши государственные мужи, с некоторых пор исподволь противопоставляющие интернационализм патриотизму, стараются не акцентировать внимание.
«Империализм развязал настоящую необъявленную войну против Афганской революции. Это создало угрозу и безопасности нашей южной границы. Такое положение вынудило нас оказать военную помощь, о которой просила дружественная страна... Это наша принципиальная позиция и мы будем придерживаться ее твердо!» Сия историческая речь исторического генсека на XXVI съезде в наши дни отдает горькой иронией, хотя и недалека от истины.
По правде говоря, мы вовсе не рвались в Афганистан, а были вынуждены туда войти, по сути, оказавшись невольно втянутыми в одну из самых жестоких и кровавых геополитических авантюр ХХ века. Вместе с тем, необходимо также констатировать, что советское руководство параллельно преследовало в этом вопросе и отстаивание собственных государственных интересов. К таковым можно причислить укрепление советского присутствия путем упреждающих перед лицом администрации США действий по размещению военных баз в стратегически важном регионе. На поддержку демократического кабульского правительства из бюджета СССР ежегодно с 1979-го по 1989-й расходовалось около 800 миллионов долларов, а на содержание 40-ой армии и ведение боевых действий с силами «непримиримых» — 3 миллиарда. Но если бы американцы разместили в Афганистане свои ракеты, нам подобное «соседство» обошлось бы гораздо разорительней, не говоря уж об элементарной безопасности. По крайней мере, насчет этого предупреждала официальная советская пропаганда. И это не блеф: после позорного бегства янки из Ирана в ходе Исламской революции 1978 года, а также из Никарагуа они жаждали взять реванш за поражение... Да, наверное это была авантюра, потому что в буквальном смысле строить социализм в отсталой стране и одновременно воевать невозможно. Но двустороннее международное соглашение и реальная внешняя угроза перевесили.
Впрочем, само понятие интернационального долга в пустой звук сегодня не превратилось. Оно сродни долгу общечеловеческому, когда сильный великодушно помогает слабому. Из гуманных, если угодно — благородных побуждений. И рекомендую не брать его в кавычки даже по прошествии многих лет. Чтоб не опошлять и без того оболганную историю. А бескорыстного русского Ваню до сих пор с теплотой вспоминают старики Испании и Кореи, Египта и Кубы, Вьетнама, да того же Афгана. Не все, конечно... А чему удивляться, если идею пролетарского интернационализма мы же в одночасье и предали? Причем главные предатели занимали мягкие кресла в столице, городе-герое Москве... Теперь вот стыдливо молчим об этом.
Заключение с выводами
Человечеством замечено, что история повторяется. Российский военный летчик Олег Пешков, погибший в небе Сирии, новоросские ополченцы, сражающиеся на Ближнем Востоке на стороне Асада, кадыровцы из донецкого батальона «Восток» — разве не интернационалисты? Просто среди россиян на бытовом уровне еще с советских времен традиционно продолжает существовать искренний и бесхитростный интернационализм, а есть присущий всякой супердержаве государственный шовинизм, который маскируется то под дипломатический альтруизм, то под внутриполитический эгоизм. В зависимости от информационной конъюнктуры. И это ни хорошо, ни плохо. Это данность.
Источник: topwar.ru
