Мемхес: Европа не будет умирать за Гданьск (Rzeczpospolita, Польша)

Современные польско-российские отношения обросли у нас множеством политических иллюзий. Главные из них сводятся к тому, что в Кремль 16 лет назад пришел бывший офицер КГБ, который так и не перестал им быть. Этот человек восстанавливает и консервирует имперское наследие СССР, апогей этого процесса мы увидели в 2014 году, когда Россия захватила Крым и вошла в Донбасс.

Если так, достаточно, чтобы россияне свергли современный постсоветский режим и устроили у себя прозападный либерально-демократический майдан, а тогда Москва станет дружественной Варшаве столицей. Но ничего подобного ожидать не приходится. Остается лишь рисовать в воображении сценарии, исходя из пессимистического варианта развития событий. И радоваться, что на этот раз в отличие от второй половины XX века мы находимся по верную сторону баррикады: в западных политических, военных и экономических структурах, которые, возможно, не дадут нас в обиду.

Соединение красной и белой традиции

Два года, отделяющие нас от начала конфликта на Украине, отчетливо показали, однако, что чего-то такого, как единство Запада, не существует в природе. В НАТО сталкиваются друг с другом разнообразные концепции политики безопасности, а Европейский Союз не может прийти к общему определению понятия солидарности, которая должна объединять его членов. Кроме того, страны ЕС и США по-разному относятся к России. Даже в политических элитах отдельных государств на эту тему разворачиваются политические дискуссии.

Представление о России как о грозной постсоветской империи распространено в первую очередь там, где остаются живыми воспоминания о временах СССР, в особенности если это явление дополняется присутствием русского населения, которое критикует местные власти и прекрасно подходит на роль пушечного мяса в гибридной войне Кремля. Это случай Эстонии, Латвии и Литвы. Из всех членов Североатлантического Альянса и ЕС эти страны больше всего рискуют стать целью диверсионных действий Москвы и могут рассчитывать поэтому на полное понимание Польши.

На официальном уровне страны «старого» ЕС и Белый дом говорят, что им понятны опасения, которые вызывает в странах бывшего Восточного блока Кремль. Когда Россия захватила Крым, они даже решились ввести против нее санкции. Перезагрузка Вашингтона с Москвой ушла в прошлое, а Ангела Меркель заявила, что Владимир Путин, напав на Украину, лишился рассудка.

Между тем это не мешает западным странам (за исключением Финляндии и Швеции, которые раздумывают сейчас о вступлении в НАТО) продолжать сотрудничество с Россией в разных сферах, ярким символом чего могут служить переговоры европейских энергетических концернов с Газпромом по проекту «Северный поток-2». Ничто не указывает также на то, что Америка, Великобритания, Франция или Германия готовы оказать на Москву такое давление, которое заставит ее выйти с территории Украины.

Как выглядит ситуация со стороны России? Примерно семь назад Ян Рокита (Jan Rokita) в беседе с Игором Янке (Igor Janke), опубликованной в Rzeczpospolita, выдвинул тезис, что эта страна проходит процесс «деникинизации» (от фамилии белого офицера Антона Деникина). Это значит, объяснял бывший политик, что после краха коммунизма и СССР Белая гвардия наконец одержала победу в гражданской войне «на радость миру и к ужасу поляков». Как полагает Рокита, Россия, в которой происходит нечто подобное — это умеренно прозападное государство с широким арсеналом политических свобод (то есть такое, какое хотел видеть Деникин).

Говорить о том, что в последние 25 лет мы наблюдаем в России возвращение к дореволюционным временам, — это, конечно, преувеличение. Постсоветская действительность представляет собой синкретичное соединение разных политических традиций. Тем не менее российский политико-предпринимательский истеблишмент видит в контактах с Западом свои жизненные интересы. Элиты могут консолидировать общество, которыми они управляют, при помощи лживой антиамериканской пропаганды, рассказов о загнивающем либерализме, но в реальности им невыгодно находиться в изоляции от стран, которые представляют для них источник благосостояния.

В этой ситуации проблемой становится позиция поляков, которые, привлекая внимание к исходящей из Кремля угрозе и протестуя против распространения российских влияний на постсоветские республики, мешают гармоничному сотрудничеству между Западом и Москвой.

Инструмент игры с Кремлем

Путин, по сути, продолжает линию Бориса Ельцина, который в 1990-х эволюционировал от могильщика Советского Союза до человека, усмирявшего Чечню. Конечно, нынешний российский лидер скорректировал политику своего предшественника, приспособив ее к меняющимся обстоятельствам (в особенности росту цены на нефть, что позволило значительно улучшить экономическую ситуацию в стране), но одновременно он не спровоцировал новой холодной войны. Гневная реакция Запада на аннексию Крыма быстро сошла на нет.

За последние 16 лет в сотрудничестве между Россией и Западом были более и менее благоприятные периоды. Сейчас мы видим напряженность, но стоит вспомнить, что после терактов 11 сентября 2001 года Москва объявила о вступлении в антитеррористическую коалицию: тем самым Путин встал в очень важном деле на одну сторону с Вашингтоном.

В этом контексте следует рассматривать решение США от 17 апреля 2009 года, когда Белый дом заявил об отказе от строительства системы ПРО в Польше и Чехии. По мнению комментировавшего то событие российского политолога Андрея Пионтковского (известного тем, что он не жалеет критики в адрес Кремля), то, что США предприняли этот шаг в 70-ю годовщину нападения на Польшу, приобрело символический оттенок. Пионтковский отметил, что таким образом одержало победу пророссийское лобби в Вашингтоне: такие политики, как Генри Киссинджер (Henry Kissinger) или Джеймс Бейкер (James Baker).

Так что если мы и наблюдаем возвращение к каким-то событиям прошлого, то к «концерту держав» XIX века, важным участником которого выступала Россия. Запад ведет с ней игру, всерьез принимая во внимание ее геополитические устремления (то, что она считает Украину и другие постсоветские республики «зоной своих привилегированных интересов»), а Москва видит в размахивающей лозунгом «за вашу и нашу свободу» Польше разрушителя международных отношений.

Польша для западных держав — основной инструмент игры с Кремлем. В формальном смысле ее, конечно, нельзя, игнорировать, ведь она остается членом НАТО и ЕС. Однако на деле тот факт, что Польша когда-то принадлежала к Организации Варшавского Договора и СЭВ, может оказаться решающим, а ее отношения с Россией будут считать на Западе внутренним делом Восточно-Центральной Европы.

Путин — наследник царей

Поэтому следует отказаться от романтических иллюзий на тему союзников, которые часто соблазняют нас возвышенной риторикой. Примером может служить выступление Барака Обамы, который по случаю 25-й годовщины выборов в Контрактный сейм хвалил поляков в Варшаве за их национально-освободительный подъем.

Как в сентябре 1939, так и сегодня англичане и французы не хотят умирать за Гданьск или какой-нибудь другой польский город. Путина же западные элиты считают преемником царей, а не новым воплощением коммунистического генсека, хотя на самом деле он остается человеком СССР, а не дореволюционной России.