Сеул меняет ориентацию
Сеул активно размышляет над тем, как строить внешнюю политику в новых условиях. Десятилетиями основой южнокорейской стратегии был союз с США, но сейчас среди тамошней элиты крепнут сомнения в его надежности.
“ Китай рассчитывает на «финляндизацию» Южной Кореи ”Все чаще раздаются голоса о том, что нужно занимать более сбалансированную позицию, а если называть вещи своими именами, то маневрировать между Китаем и США, избегая участия в их конфликте и поддерживая хорошие отношения и с Пекином, и с Вашингтоном. Дальше – больше: президент Мун Джэин заявляет, что Южная Корея должна принять дипломатию, в которой она может и отказывать американцам.
Понятно: о существовании таких настроений в Пекине знают и очень довольны этим обстоятельством. Там надеются на то, что РК со временем превратится из американского союзника в нейтральную страну, или, как говорят недоброжелатели, рассчитывают на «финляндизацию» Кореи.
Надо признать, что Сеул в последние годы дает для таких надежд основания. Южнокорейская дипломатия избегает движений, которые могли бы спровоцировать раздражение Пекина, а если и совершает их, то компенсирует шагами, выгодными Китаю и вызывающими недовольство в Вашингтоне.
Юное поколение южнокорейцев выбираетСи Цзиньпина. Фото: baltimoresun.com
Диссонансом в двусторонних китайско-южнокорейских отношениях прозвучало согласие Сеула под предлогом борьбы с угрозой из Пхеньяна разместить на своей территории американскую THAAD. Обстановка обострилась после появления информации о том, что южнокорейская Lotte Group продала принадлежащий ей участок с полем для гольфа под размещение системы ПРО. С китайской стороны последовали санкции, включая расторжение контрактов между компаниями КНР и Lotte Group.
На ее объекты в КНР обрушились налоговые, пожарные, трудовые, экологические и другие инспекции. Возникли проблемы с подписанием договоров. Пекин продемонстрировал готовность серьезно ответить на вызов. А Сеул, давая согласие на развертывание ПРО, не просчитал степень жесткости китайской реакции.
При этом экономика Страны утренней свежести очень сильно интегрирована с китайской. КНР для РК – главный торговый партнер и важное звено множества производственных цепочек, в которые включены Южная Корея и ее транснациональные гиганты.
У КНР достаточно рычагов давления. Демонтаж системы ПРО маловероятен. Значит, Сеул будет вынужден идти на серьезные уступки Пекину в других сферах.
Руководство КНР рассматривает Южную Корею как одного из ключевых региональных партнеров с конца ХХ века. Отношения между Пекином и Сеулом прошли путь от «дружбы и совместных отношений» (1992) к «полномасштабному совместному партнерству» (1998) и «всестороннему совместному партнерству» (2003). В 90-е южнокорейское руководство заметно сместилось в сторону КНР, подчеркивая, что не замыкается на союзнических отношениях с США.
Любопытно заявление Мун Джэина, что он настроен развивать партнерство с континентальными странами – Россией и КНР, отношения с которыми в период правления Пак Кын Хе ухудшились. Вновь избранный глава Южной Кореи считает себя учеником Но Му Хена, а тот, как известно, будучи президентом, осуществил прорыв, признав приверженность его страны принципу одного Китая и рыночный статус экономики КНР.
После конфликта из-за американской ПРО политика лавирования между двумя сверхдержавами, которой придерживался Сеул многие годы, может дать осечку. Пекин вправе потребовать внести ясность. И скорее всего найдет понимание и поддержку южнокорейской политической элиты, помышляющей о переформатировании внешней политики в сторону все более влиятельного соседа.
Справка «ВПК»
Для КНР Южная Корея – торговый партнер номер один. В 2015 году китайский экспорт в РК составил 101,5 миллиарда долларов, а встречный импорт – 174,6 миллиарда. Разница – 73 миллиарда долларов в пользу Сеула, что превышало суммарный объем торговли РК с Японией и США, занимающими второе и третье места в ее внешнеэкономических связях. Торговлей дело не ограничивается. До 700 тысяч граждан Южной Кореи живут в Китае, примерно столько же граждан КНР – в Южной Корее.
