России требуется «оптимизация» арестов
В России катастрофически ухудшается положение с содержанием в следственных изоляторах. Дело дошло до того, что сама Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) выступила со специальным обращением, в котором просит суды и следственные органы срочно сократить число арестов. Правозащитники, со своей стороны, отмечают, что социальная болезнь до такой степени запущена, что требуется вмешательство руководства страны.
ФСИН перед тем, как распространить свое обращение, разработала законопроект, обязывающий судебную власть учитывать наполненность изоляторов при избрании меры пресечения. Как считают авторы проекта, это пусть в малой степени, но все же поможет смягчить положение с острейшей нехваткой мест в СИЗО. Как констатирует пресс-служба ведомства, в Минюст уже направлены поправки к закону «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений». Документ предусматривает, что администрации следственных изоляторов необходимо обязать систематически предоставлять судам информацию о реальной возможности размещения подозреваемых с соблюдением санитарных требований.
Генеральная прокуратура РФ приводит такие данные: к маю 2015 года норма площади в 4 квадратных метра на человека не соблюдалась в 59 следственных изоляторах 24 регионов страны. В одной только Москве на 8 657 мест приходится 11 279 человек. В среднем на одного заключенного - 3,1 квадратных метра.
Примечательно, что еще до кризиса, осенью 2013 года, глава Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Москвы Антон Цветков предлагал в незамедлительном порядке руководству столичных управлений СКР и МВД смягчить меру пресечения части арестованных - по причине недопустимой переполненности московских следственных изоляторов. Но никаких серьезных ответных ведомственных шагов предпринято не было. Теперь тревогу забила уже сама ФСИН.
Член Общественной наблюдательной комиссии Москвы Анна Каретникова приводит в качестве примера женский СИЗО-6, где в камеры вселяют на 13 человек больше нормы, а в некоторых могут находиться свыше 50 человек. Что особо возмущает Каретникову, администрация СИЗО на фоне «перелимита» не только равнодушно воспринимает жалобы заключенных, но и умышленно ухудшает условия их содержания. «Девчонки под скамейками спят, из-под стола по утрам вылезают, - свидетельствует правозащитница. - Беременная девушка на сломанной раскладушке спит… Камеры криком кричат».
Тем не менее, в пресс-службе Федеральной службы исполнения наказаний не устают отвечать, что ведомство «прилагает огромные усилия к тому, чтобы хоть как-то снизить перелимит».
«Мы ежемесячно направляем и в следственные органы, и в суды информацию о перелимите. Мы пишем о тех случаях, когда человека уже осудили, но приговор еще не вступил в силу, и он не может уехать в колонию. Мы пишем о случаях, когда следователь отправил человека в СИЗО, но сам долго к нему не приходит. К сожалению, мы не можем сказать, что нас слышат», - цитирует «Коммерсант» заявление пресс-службы ФСИН.
По данным Ассоциации независимых наблюдателей, один из заключенных СИЗО-1 Владивостока пожаловался региональному омбудсмену на условия содержания уполномоченному. Задержанный поведал, что «не обеспечен индивидуальным спальным местом; заключенные спят по очереди, и их сон составляет не более 4-5 часов, освещение в камере недостаточное, читать и писать затруднительно». Между тем, на законодательном уровне закреплены права задержанных: им полагается спальное место, чистое постельное белье, также им гарантирован 8-часовой сон. Уже вошедшая в грустный фольклор скученность сидельцев - это тоже прямое нарушение закона.
- В том, что суды и следственные органы по факту выступают единым целым по отношению к обвиняемым, и коренится главная проблема тех, кто по тем или иным причинам попадает в СИЗО, - говорит член Совета Адвокатской палаты Москвы Вадим Клювгант. - На практике суды весьма часто идут на поводу у следственных органов. Даже по официальной статистике Верховного суда, удовлетворяется до 97-99% ходатайств следователей об избрании меры пресечения именно в качестве заключения под стражу. В то время как общеизвестное назначение суда заключается в противостоянии обвинительному уклону, чрезмерному увлечению досудебными арестами. Не исполняются к тому же предписания самого Верховного суда, в частности, многократных постановлений его Пленума, о том, что арестовывать человека нужно только тогда, когда его нельзя не арестовать. Требования закона предусматривают исключительность ареста как меры пресечения до суда, поскольку речь идет о невиновных людях.
«СП»: - А как эти требования осуществляются по конкретным делам?
- По конкретным делам этот критерий сплошь и рядом не выдерживается, а обжалования не приводят к положительному результату. В том числе не приносят результатов обращения в Верховный суд, - в тот самый, который давал и продолжает давать рекомендации на этот счет общего характера, но по конкретным делам он опять-таки, к сожалению, поддерживает практику тотальных арестов и их бесконечных продлений.
«СП»: - Судя по складывающейся картине, следователи сегодня - вслед за судебной системой - просто реализуют свое властолюбие, трактуя закон по известной формуле «дышла»…
- Да, можно сколько угодно взывать к благоразумию и объективности следователей, но надо понимать - следователи в РФ ныне - это обвинительная власть (и это не оценочное суждение, а констатация реалий). И если над ней нет контроля и надзора, прежде всего судебного (что закреплено, кстати, в ныне действующем законодательстве), то всегда у обвинительной власти будут появляться соблазны увлечения репрессивными мерами. Что, собственно, и происходит, когда становятся открытыми, по сути, все дороги для полнейшего произвола. А это дало, как видите, повод уже самому тюремному ведомству забить тревогу о «перелимите» в изоляторах.
«СП»: - Насколько велика мотивация следователя направлять подозреваемого в изолятор?
- У следственных органов есть свой, четкий «резон» всякий раз это делать, потому что человека, лишенного свободы, гораздо легче подвергать всякого рода воздействиям. Они могут быть направлены либо на слом его позиции по делу (непризнание вины, отрицание обвинения, алиби), или политической позиции, либо, - как это часто бывает в случае экономических правонарушений, - на то, чтобы провести без лишних глаз передел собственности.
- Первый аспект проблемы, который вынуждает о себе говорить, - считает ведущий научный сотрудник Института социологии РАН Леонтий Бызов, - это то, что у нас сейчас буквально на всё не хватает денег, в том числе и на нормальное, человеческое содержание заключенных. Но при этом мало кто замечает противоречие: на силовые органы, в том числе на систему ФСИН, государственные ассигнования не сокращаются, а только растут. То есть все дополнительно получаемые из бюджета деньги уходят куда угодно - на техническое обеспечение, на зарплаты и премии ее сотрудников, на новые офисы для них, и т. д., но только не на модернизацию самих изоляторов, - как, собственно, и колоний, если говорить о проживании уже осужденных. Нормы, связанные с гуманитарными вопросами, в исправительных учреждениях не соблюдаются. Уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова выделила этот вопрос как приоритетный в своей предстоящей деятельности, но кардинально решить его в сегодняшних социально-экономических условиях представляется маловероятным. Тем более, власть рассуждает так - сейчас даже у людей, живущих на воле, резко падает уровень жизни, стремительно растет обнищание по стране, и на этом фоне беспокоиться еще о преступниках (даже если их вина пока не доказана) представляется, мягко говоря, чем-то излишним.
«СП»: - Кроме материального аспекта проблемы, какие еще ее стороны вы бы отметили?
- Кроме острейшей нехватки денег, дает о себе знать низкий уровень правовой культуры (и вообще культуры как таковой) в российских пенитенциарных заведениях. Это касается и работы охранников, и образа жизни самих заключенных, которые от скученности, от того, что спать в камерах приходится по очереди, творят зачастую, что называется, беспредел. И эта модель социума, культивирующая бессмысленную жестокость, сформировалась со времен ГУЛАГа, - да даже, если разобраться, еще раньше: с каторги в царское время, о чем убедительно писали Достоевский и Чехов. Так что это, как ни печально, доминанта русской жизни, ее изнанка, остающаяся фактически неизменной во все эпохи. Сегодня же проблематика и изоляторов, и мест заключения достигла такой точки, что ее терпеть практически невозможно. Поэтому решение возможно в двух плоскостях: строительства новых объектов для арестантов, что весьма проблематично в период кризиса, и - элементарной разгрузки мест изоляции от «перелимита». Но последнее обстоятельство, как нетрудно сделать вывод, зависит совсем не от тех, кто попадает в СИЗО.
