Польских партизан не было

После войны в нашей стране было принято считать, что на оккупированной польской территории еще до подхода Красной армии успешно действовала сеть партизанских отрядов. Это миф, о чем свидетельствуют хранящиеся в спецархиве ГРУ радиограммы, которые направлял в Москву известный партизанский командир Герой Советского Союза Иван Николаевич Банов.

Зимой 1943–1944 годов Красная армия приближалась к государственной границе. Впереди шли разведчики-диверсанты. Одна из задач, поставленных перед ними, – обеспечить наступающие войска поддержкой партизан из вражеского тыла. Но уже в феврале 1944 года партизанский командир Иван Николаевич Банов (псевдоним Черный), будучи на территории Польши в районе Люблина, сообщал в Москву: «Поляки на сотрудничество идут плохо. По всей стране имеется 50 различных партийных группировок, которые ведут борьбу между собой… Партизанское движение находится здесь в зачаточном состоянии. Диверсионные отряды создаем из русских военнопленных».

От Булева до Сварыни

Еще до перехода в Польшу по приказу Москвы Черный укомплектовал подвижную маневренную группу из 50 человек под командованием своего заместителя Хаджи Бритаева. Вооружили всем лучшим, что было в отряде: автоматами, карабинами, ручными пулеметами и даже противотанковым ружьем.

Из Центра для группы Бритаева поступила боевая задача: «Одним подсчетом вагонов группировку противника и его намерений не вскрыть, нужна серьезная работа по захвату документальных данных. Группе Бритаева организовать систематические налеты на легковые автомобили на участке грунтовой дороги Житковичи – Лахва».

В скором времени Хаджи радировал в Центр: «11.1.44 г. Группа Сударя четвертого числа в районе Милашевичи – Лахва подбила машину. Уничтожен унтер-офицер полевой жандармерии № 581. Взяты списки личного состава. 13.1.44 г. Группа Сураева десятого числа напала на колонну, идущую из Лунинеца в Милашевичи. Разбиты 3 грузовые, 2 санитарные и 1 легковая машины. Убиты 20 немцев и взят в плен обер-ефрейтор Пауль Осес из 127-го интендантского управления. Ранее он служил в 77-м тяжелом артполку. 17.1.44 г. В районе Лахва разбили легковую машину. Взяты документы 2-й армии и письма».

Центр был доволен, отдав распоряжение активизировать действия по захвату документов и офицеров.

Сам переход оперативного центра под командованием Черного состоял из двух этапов. Сначала было решено дойти по своей территории до деревни Сварынь, которая располагалась у Западного Буга, затем совершить бросок за Буг, преодолеть железную дорогу Владава – Хелм и шоссе Владава – Парчев. Но при детальной проработке движения оказалось, что на пути имеется огромное число препятствий. Таких, например, как магистрали Барановичи – Лунинец и Брест – Пинск, Днепровско-Бугский канал и река Западный Буг – крайне серьезная преграда для переправы достаточно крупного оперативного центра вместе с обозом и узлом связи. При этом Москва не переставала повторять, что группе следовало избегать каких-либо столкновений с фашистами, чтобы враг не знал ее маршрут.

Железную дорогу Барановичи – Лунинец партизаны преодолели ночью и ушли в лес незамеченными. После небольшого отдыха был совершен еще один переход – к деревне Сварынь. Этот этап оказался сложнее. Места пошли незнакомые, партизанами малообжитые, можно было напороться как на фашистов, так и на националистические формирования. Поэтому Черный часто менял маршруты движения.

На подходе группы к железной дороге Пинск – Кобрин снег прекратился, небо прояснилось и выглянула луна, осветив двести человек с обозом. Черный решил продолжить движение, но их остановил крупнокалиберный немецкий пулемет. Колонна залегла, ответила огнем и Черный скомандовал отходить.

Днем на канале колонну обнаружил немецкий самолет-разведчик. Партизаны открыли огонь. Самолет отвернул. Черный приказал взбираться на крутые берега канала и гнать к лесу. Добравшись до леса, партизаны отдохнули и двинулись лесными дорогами дальше. К Сварыни подошли к вечеру. Переход оперативного центра от Булева озера до Сварыни занял больше месяца.

Война на два фронта

Соваться за Буг, на территорию Польши без тщательной разведки было опрометчиво. Принимается решение послать вперед опытных разведчиков – офицеров Михаила Гору и Федора Степь. Первые радиограммы от них не внушали большого оптимизма: в стране политическое противостояние, партизан – кот наплакал.

Особенно внимательно Черный следил за тревожными сообщениями от Михаила Горы, который работал в Польше.

«В здешних условиях, – писал Гора, – имеются подпольные организации Армии крайовой, чье руководство спит и видит, как вернуть прошлую панскую Польшу. Оно натравливает своих подчиненных на русских… По-моему, эти типы скорее согласятся сотрудничать с немцами или с польскими фашистами, чем станут воевать в одних рядах с нами».

В следующей радиограмме Гора сообщал: «Людей имею 215 человек. Приходится вести борьбу на два фронта – с польскими эндеками (сокращенное название членов Национально-демократической партии Польши. – Ред.) и немецкими. В Армии людовой тоже находятся люди, которые в своем кругу заявляют, что придет время и они будут воевать с Советами».

А вот что радировал из своего района пребывания Федор Степь: «В Ягодинском лесу находятся националисты, называющие себя народовцами. Это профашисты. Численность 200 человек. Руководство из Варшавы дает им только враждебные инструкции. С немцами борьбу не ведут».

На основе этих данных Черный сообщает в Москву следующее: «За Буг можно посылать группы 30–40 человек. Партизанские пятерки будут уничтожены националистами, а более крупные группы смогут постоять за себя, если окажутся хорошо вооруженными».

Однако Москву беспокоила не только обстановка в Польше, но и разведданные для наступающих армий фронтов.

«Войска 1-го Украинского фронта прорвали оборону немцев, – радировал Центр, – и успешно продвигаются на Тернопольском и Проскуровском направлениях. Противник пытается спешно перебросить в район прорыва подкрепление. Всеми доступными средствами установите непрерывный контроль за движением противника к району прорыва через пункты Люблин, Брест. Захватив пленных, установить номера частей и цель переброски. Ежедневный результат молнируйте».

В ответ рация Черного посылала одно за другим сообщения в эфир: «Под Брест прибыли части 2-й пехотной дивизии, находившиеся на финском фронте… В Хелм прибывают части 4-й полевой армии, ранее дислоцированные на берегах Ла-Манша…»

Но добывать разведданные становилось все сложнее. Концентрируя войска для нанесения контрударов, фашисты всячески старались оградить себя от партизанской разведки. Они проводили контроперации, облавы. В лес фашисты соваться боялись, но окружили его плотным кольцом, заняв близлежащие хутора и деревни, обстреливали отряды Черного из орудий и минометов.

Тянуть с переходом за Буг больше было нельзя. Следовало уходить, уводить людей из-под удара.

Начинать на пустом месте

12 апреля 1944 года Черный направил радиограмму в Центр: «Выхожу 13 апреля. Сообщите Горе, что буду направляться в район Н. Орехово».

Ночью партизаны вышли к Западному Бугу, нашли проводников, которые на лодках начали переправлять их через реку. Лодки сносило бурным течением, возвращались они только через четверть часа и их было мало. Пришлось тем, кто хорошо плавал, брать лошадей под уздцы и грести в ледяной воде. Во второй половине ночи отряд наконец оказался на другой стороне реки. Пока пересчитали людей, оружие, имущество, проводников и след простыл – сбежали.

По приказу Москвы после переброски на территорию Польши оперативному центру Черного предстояло действовать в районе Варшавы, Люблина, Хелма, Демблина, Владавы, Лукова.

Задачи прежние – проникать в города, разворачивать агентуру и давать разведданные о гарнизонах, аэродромах, железнодорожных станциях и других важнейших объектах жизнедеятельности гитлеровцев. Второе направление работы – диверсионные акты.

Однако чтобы успешно действовать в тылу врага, тем более на чужой территории, следовало ясно представлять политическую обстановку в своем районе. А она была крайне сложной и противоречивой.

В сентябре 1944 года, возвратившись в Москву, Герой Советского Союза, начальник оперативного центра ГРУ подполковник Николай Банов пишет в своем отчете: «Боевых организованных групп польских партизан за Бугом не было. В открытую борьбу с немцами поляки не вступали. Были группы русских партизан, но они в основном жили для себя. В районе, который контролировал мой оперцентр, находилась всего одна польская партизанская группа подполковника Метека и та на полулегальном положении. Местный партизанский актив жил дома и лишь изредка выходил на боевые дела».

Таким образом, начинать пришлось практически на пустом месте. Более того, представители Армии крайовой напрямую противостояли советским партизанам. Один из партизанских командиров в мае 1944 года сообщал: «Вооруженные поляки уничтожают наши мелкие группы 5–10 человек. Партизаны исчезают бесследно. Обстрел партизанских групп на дорогах и в селах заставил ответить огнем. Результат: протест со стороны представителей Армии крайовой. Докладываю, что национальные польские группы себя не оправдали. В Луковских лесах, кроме нас, партизан нет. Есть польская вооруженная группа до 150 человек. Эта группа открыто борьбы не ведет, но всячески препятствует нашей деятельности, оказывая отрицательное влияние на местное население».

В свою очередь Центр предупреждал партизан: «Обстановка за Бугом коренным образом отличается от обстановки и условий работы на нашей территории. В связи с этим требуется изменить и методы работы. Ваше хозяйство за короткий срок чрезвычайно выросло. При таком росте не исключена возможность проникновения к вам трусов, мародеров, шпионов и провокаторов. Есть данные, что польские националистические организации специально засылают к вам своих людей».

Подполье активизируется

Советские партизаны решили наладить контакт с подполковником Метеком. Если в боевых делах его люди были и несильны, то связь с местным населением у него крепкая – его подпольщики оказались разбросаны по всему Люблинскому воеводству.

Следовало выйти и на русских партизан, активизировать их деятельность, помочь оружием. Затем организовали встречу с командиром самого крупного местного отряда Серафимом Алексеевым, в прошлом сержантом Красной армии. Алексеев попал в окружение еще летом сорок первого, собрал вокруг себя сотню людей, с тех пор и партизанил.

Далее Черный наносит удар по местной немецкой администрации в сельских районах. Эти полицейские посты, разбросанные по деревням, селам, хуторам, представляли реальную опасность для его оперцентра, поскольку были ушами и глазами фашистов в районе.

В одну ночь партизаны Черного разгромили двенадцать таких постов. Оставшиеся полицаи в страхе убежали в свои города.

После того как союзники открыли второй фронт, над Польшей появились английские самолеты. Они кружили над лесами и болотами и сбрасывали мешки с грузом, контейнеры, предназначенные для отрядов Армии крайовой. Некоторые из этих подарков попадали в руки советских партизан. Помимо оружия и продовольствия в тюках оказались листовки, призывавшие поддерживать лондонское правительство и бороться против Советов.

Тем временем напряженность на территории Польши нарастала. Красная армия гнала врага. Фашисты отступали. Их тылы откатывались за Буг, сюда же перемещались штабы армий и корпусов.

Но выросла и активность партизан. Участились диверсии на железных и шоссейных дорогах, удары по тщательно замаскированным аэродромам, складам, штабам.

21 июня разведчики доложили, что из Люблина, Хелма и Парчева выдвигаются гитлеровские колонны. К исходу дня немцы появились на дальних подступах к деревне Воля Верещанская. Черный предупредил о приближающихся немцах отряд Армии крайовой.

Оперативный центр Черного занял круговую оборону. Выпустив несколько очередей издалека, бойцы Армии крайовой побежали. Черный остался один на один с немцами. Даже по самым скромным подсчетам, фашисты значительно превосходили партизан в живой силе.

Гитлеровцы подъехали на бричках, в атаку пошли во весь рост. Яростный бой длился около двух часов. К середине дня в тыл немцам ударила вызванная подмога. Огонь ослабевал. Фашисты спешно грузились на брички. Среди бойцов Черного не было ни одного убитого, только раненые.

Одна дорога – на восток

Центр требовал уходить дальше за Вислу, но обстановка пока не позволяла это сделать. 7 июня 1944 года Черный радировал в Москву: «Мною были посланы две разведгруппы. Ни одна группа Вислы не достигла. Сразу же идут массовые доносы в полицию о продвижении групп. Население исключительно поляки. Очень сильно влияние националистов, которые заявляют, что за Вислу советских партизан не пустят. По данным моей разведки, базироваться партизанам, особенно русским, практически невозможно. Велика насыщенность отрядами польских националистов. Они хорошо вооружены и не только открыто выступают против партизан, но и доносят немцам о наших, помогают их уничтожению».

Тем не менее Центр настаивал на перебазировании за Вислу.

Несмотря на поражения на фронтах, в тылу фашисты не собирались мириться с партизанским движением. Отряд Черного пытались блокировать с севера и юга, заставили уйти в Парчевский лес и намеревались там окружить его и уничтожить.

На прорыв решили идти к деревне Кшиваверба, ближе к городу Парчев: немцы вряд ли их там ожидают. В день прорыва партизаны вышли к самому шоссе. С наступлением сумерек дорога опустела. Команду на прорыв Черный отдал в три часа ночи.

Бойцы бросились вперед и уже через несколько минут ворвались в окопы немецких наблюдателей. Фашистские пулеметчики успели дать только несколько очередей. Но вслед за этим немцы начали артиллерийский обстрел. Партизаны уходили к лесу, когда впереди вдруг стал нарастать гул пушек. Над головами уже свистели снаряды – это била по немцам наша артиллерия.

Теперь группе Черного оставалась одна дорога – на восток, к фронту. И тут группу снова ждали неприятности: появились советские штурмовики, которые приняли колонну за немцев и полоснули по ней из пушек и пулеметов, ранив нескольких бойцов. В это самое время вернувшийся разведчик из авангарда доложил: «Вышли к нашим».

Летом 1944-го война для Ивана Николаевича Банова закончилась. В октябре его направляют на учебу на Высшие академические курсы. Дальнейшая его судьба будет связана с военной разведкой.

Партизаны под руководством Банова-Черного только за период с декабря 1942 по ноябрь 1943 года взорвали вражеских эшелонов – 457, разбили паровозов – 184, повредили паровозов – 122, уничтожили вагонов с боеприпасами – 163, с войсками – 335, с продуктами – 277, с техникой – 94, с самолетами – 5.

В ходе диверсионных актов убито и ранено фашистов – 13 783 человека, сожжено хлеба на складах – 898 тонн, отбито у немцев скота – 537 голов, обезоружено полицаев и казаков – 153, убито генералов – 5, взорвано железнодорожных мостов – 25.

Источник: http://vpk-news.ru